Оливер Твист

— Ахъ, что за ловкая двушка, мои голубчики! — сказалъ еврей, оглядывая своихъ друзей и серьезно покачивая головой, какъ бы стараясь дать имъ понять, чтобы они всегда слдовали такому блестящему примру, который только что видли передъ своими глазами.

— Она длаетъ честь своему полу, — сказалъ мистеръ Сайксъ, наполняя стаканъ и ударяя по столу громаднымъ кулакомъ. — Выпьемъ за ея здоровье и пожелаемъ, чтобы вс женщины походили на нее!

Пока произносились этотъ пожеланія и расточались похвалы по адресу Нанси, послдняя спшила къ извстной намъ полицейской контор; шла она по улиц, не смотря на врожденную робость свою, совершенно одна и безъ всякой защиты и тмъ не мене прибыла благополучно на мсто.

Войдя въ участокъ съ задняго хода, она тихонько постучала ключемъ въ одну изъ камеръ и прислушалась. Ни единаго звука не раздалось внутри, она кашлянула и снова прислушалась. Отвта не послдовало; тогда она заговорила сама.

— Нолли, мой милый! — шептала Нанси ласковымъ голосомъ. — Нолли!

Внутри никого не было, кром несчастнаго босоногаго арестанта, который былъ заключенъ за то, что игралъ на флейт; преступленіе его противъ общественнаго спокойствія было вполн доказано, а потому мистеръ Фенгъ приговорилъ его къ одному мсяцу заключенія въ Исправительномъ Дом, сдлавъ ему при этомъ весьма забавное замчаніе, что съ такими прекрасными легкими, какъ у него, ему несравненно цлесообразне упражнять ихъ на мельниц, а не на музыкальномъ инструмент. Преступникъ ничего ему на это не отвтилъ; онъ думалъ только о потер своей флейты, конфискованной въ пользу государства.

Нанси перешла къ другой камер и постучалась.

— Кто тамъ? — спросилъ слабый голосъ.

— Нтъ ли здсь маленькаго мальчика? — прорыдала Нанси.

— Нтъ! — отвчалъ голосъ. — Сохрани насъ Боже!

Здсь содержался бродяга шестидесяти пяти лтъ, который былъ заключенъ за то, что не игралъ на флейт или, говоря другими словами, за то, что просилъ милостыню на улицахъ и не добывалъ себ трудомъ средства къ существованію. Въ слдующей камер сидлъ человкъ, который попалъ въ тюрьму за то, что продавалъ кастрюли безъ патента, то есть, зарабатывалъ кое что для своего существованія, не прибгая къ контор для продажи гербовыхъ марокъ.

Такъ какъ никто изъ этихъ преступниковъ не отвчалъ на имя Оливера и ничего не зналъ о немъ, то Нанси прямо направилась къ толстому полицейскому въ полосатомъ жилет и со слезами и самыми жалобными причитаніями, эффектъ которыхъ увеличивался быстрыми и краснорчивыми размахиваніями корзины и дверного ключа, умоляя сказать ей, гд ея дорогой братецъ.

— У меня его нтъ здсь, моя милая! — сказалъ старикъ.

— Гд же онъ? — зарыдала Нанси съ самымъ отчаяннымъ видомъ.

— Его увезъ съ собой старый джентльменъ! — отвчалъ полицейскій.

— Какой джентльменъ? О, Боже милостивый! Какой джентльменъ? — воскликнула Нанси.

Въ отвтъ на это, старикъ разсказалъ глубоко огорченной сестр, что Оливеръ заболлъ въ контор, что его оправдали, такъ какъ явился свидтель, показавшій, что покражу совершилъ не Оливеръ, а какой то другой мальчикъ, что обвинитель увезъ его въ свой собственный домъ въ совершенно безчувственномъ состояніи. Куда собственно его увезли, онъ не можетъ сказать, но помнитъ что кучеру отдано было приказаніе хать куда то вблизи Пентонвиля.

Неизвстность и сомнніе привели въ такое состояніе бдную молодую леди, что она, спотыкаясь на каждомъ шагу, еле дотащилась до воротъ, но не успла она отойти отъ нихъ и нсколькихъ шаговъ, какъ пустилась бжать изо всхъ силъ, придерживаясь на этотъ разъ совсмъ другой и боле запутанной дороги, пока не добралась до жилища еврея.

Мистеръ Билль Сайксъ, выслушавъ отчетъ Нанси о совершенной ею экспедиціи, крикнулъ свою блую собаку и, надвъ шляпу, поспшно вышелъ, не простившись даже ни съ кмъ изъ собравшагося тамъ общества.

— Непремнно слдуетъ узнать, гд онъ, мои дорогіе! Непремнно надо его найти! — сказалъ еврей въ страшномъ возбужденіи. — Чарли, ничего не длай, пока не выслдишь его и не принесешь мн какого нибудь извстія о немъ. Нанси, моя милая, мн нужно найти его. Я довряю теб, моя милая… теб и нашему Чарли. Погоди, погоди! — прибавилъ онъ, дрожащей рукой открывая запертый на замокъ коммодъ, — вотъ деньги, мои дорогіе! Я закрою это помщеніе сегодня. Вы знаете, гд меня найти! Не оставайтесь здсь ни единой минуты… ни единой минуты, мой дорогіе!

Съ этими словами онъ всхъ вытолкалъ изъ комнаты и, тщательно заперевъ два раза на замокъ дверь и засунувъ ее болтомъ, онъ вытащилъ изъ потайного мста ящикъ, который онъ совершенно случайно показалъ Оливеру. Вс часы и драгоцнности онъ поспшно вытащилъ оттуда и принялся прятать ихъ за подкладку своей одежды.

Короткій ударъ въ дверь заставилъ его вздрогнуть и оставить свое занятіе.

— Кто тамъ? — крикнулъ онъ дрожащимъ голосомъ.

— Я, — отвчалъ Доджеръ черезъ замочную скважину.

— Что тамъ еще? — съ нетерпніемъ крикнулъ еврей.

— Привести его въ то другое мсто, спрашиваетъ Нанси?

— Да, — отвчалъ еврей, — какъ только она поймаетъ его. Найти его, найти во что бы то ни стадо, вотъ и все! Я знаю, что сдлаю потомъ, нечего бояться.