Ома Дзидай (СИ)

– Такое будущее тебе не увидеть. – Дзунпей размял шею. – Утром ты уйдешь с честью. Через сэппуку. Ты умрёшь, как и подобает воину, который подвёл своего господина. А ты предал меня. Дважды. Предал государство… Весь род Урагами ждет казнь. А в хане Фурано появится новый хозяин.

Он отпустил меня. Голова упала к груди. Позвонки заныли.

– Уведите это позорище с глаз долой.

Я хотел возразить. Но тяжёлый удар по темени выбил последние проблески сознания. Падая в беспамятство, я чувствовал, как меня тащат. Последнее, что я слышал, – слова кукольного тэнно:

– Довольно зрелищ! Давайте обсудим дальнейшие действия…

[1] Прообраз Дзиккайдо – остров Хоккайдо на севере Японского архипелага.

[2] Прообраз островов Кофунава – Окинава на юге Японии.

[3] Прообраз Гёто – Киото, бывшая столица Японии и главная резиденция императорского дома.

Часть шестая. Лики Правосудия (6-4)

Глава двадцать четвертая. Змея На Груди

Вечером того же дня

Я, Мидори

Сёгун победил. Моей заслуги здесь не было. Я сохраняла верность родной крови. Тайно, конечно. Иначе меня вслед за отцом бы привязали к позорному столбу.

В личном отряде шиноби господин знал каждого, как свои пять пальцев. Ему была известна и моя ненависть к отцу. Он сожалел, что так вышло. По-человечески сожалел.

Дзунпей отказывался верить, что его куноити помогает Урагами. Я предстала обиженным нагулянным ребенком, который легко управляем в связи с этим.

В любом случае, у него ещё оставались вопросы. И я ждала, отбросив треволнения.

О произошедшем на созыве болтала вся столица – глухой бы услышал. Бесцельно бродя по улицам после задания, всё и узнала.

Даймё были возмущены. Но за свои места они опасались гораздо больше.

Приговорив Урагами к смерти, Коногава не мешкал. Завтра утром с плеч слетит голова правителя Фурано – обещали устроить целое представление.

Отцу никак не помочь. Ежели судьба подарит возможность, я попробую. А так… буду заботиться о сохранности себя. Иначе всё зря, никому из нас не жить.

Воины сёгуна обыскали родовой особняк. Прочесали самые злачные уголки Омы. Нагису не нашли. Человек будто испарился. Никто не знал, куда.

Известие о предательстве господина слуги встретили с недоумением. Они легко отреклись от него.

С заходом солнца сёгун спустил с цепи конный отряд ищеек. Они бросились по северной дороге в сторону Кадзитани. Ветви тамошних ив украсят тремя подвешенными трупами: беременной Юки, малышки Рэй и её матери. Пара-тройка дней – и просчёт Хидео коснется их всех.

Некоторые поскакали дальше, до монастыря Отобе. Мне было неизвестно, втянул ли отец и Фудо в заговор. Если нет, братец падёт невинной жертвой просто за родство.

Уже летом сёгун подумывал рассеять войска по Мэйнану. Чтобы найти Рю, если он здесь, и привезти в бакуфу. С головой на плечах или в тряпке. Острова – не Большая Земля, но и здесь найти его было труднее, чем юрэй[1].

Богатый и обширный хан Фурано переходил его последнему сыну – Горо. Он обязался отыскать белого идзина.

Для Коногава в ближайшие два дня обещал идти праздник. Просто пей, не просыхая! И ведь пили.

Уже поздним вечером Дзунпей устроил роскошный о-дзасики[2]. Даймё пришлось делить столы со свитой Иошинори – кугэ[3] – и высокопоставленными чиновниками Омы. Они недолюбливали друг друга, но торжество сближало. Сам тэнно присутствовать отказался.

Не только пищей был сыт знатный люд. Развлекать гостей сёгун привёл именитых гейш из столичного ханамати[4]. Сиро[5], чтоб души пели от радости. И короби[6], чтоб тело при нужде пробрало в истоме.

Женщины искусства порхали между мужами, будто пчёлы над цветами, и старались угодить всячески. Тем нравилось, но мне было противно.

Гейши вели оживлённые беседы. В основном о Собрании Даймё и Урагами Хидео. Слух резал их смех. Пляски дев с белёными лицами вызывали гвалт одобрения.

Мне понравилось только упоительное звучание бамбуковых дудок нокан. Оно одно служило утешением в окружающей маете.

Не обошлось без простеньких игр. Когда масу гостя осушалось, гейша спешила подлить саке и с наигранным удовольствием принимала чашечку в ответ. Это самая невинная часть их работы, где всё понарошку.

Сёгун не погнушался учениц гейш. Совсем ещё молоденькие девочки, моего возраста. Они были беспомощны в руках опьяневших господ. Многие из них оборачивались отъявленными свиньями, выпив лишнего.

Злоба сдавливала горло. Я понимала, каким горем обернётся для них эта ночь. Но ничего не поделаешь. В ходу на о-дзасики правила, мне не понятные.

Краем глаза я заметила Коногава Горо. Дюжий и широкоплечий, поддатый и высокомерный, он хотел большего. Ученицы, невинные и простодушные, вызывали у него острое влечение.

Он долго водил глазами, пока не выбрал ту самую – она как раз наполняла его масу до краев, смущённо улыбаясь.

Открыто показывать намерения Горо не стал. Сёгунский сынок украдкой ощупал бедра голубоглазой девчонки, просунув руку под полы кимоно.

Он – плоть и кровь Дзунпея. Ему можно всё.