Ома Дзидай (СИ)

Несмышлёная, ученица ойкнула, чуть не расплескав напиток по столу. Девушка поглядела на Горо. О-сирой[7] не выдал выступивший на лице румянец. Но смятые губы, дрожащие глаза и вздымающиеся маленькие ноздри ясно показывали, в какое смущение мужлан вверг её.

Смелея, он поманил девочку пальцем и шепнул на ушко своё грязное предложение. Она изогнулась, ахнув. Но согласилась.

Выбора-то нет.

Довольный собой, сёгунский сынок встал и поблагодарил за пищу. Он уходил раньше всех. Отец моргнул, провожая и особо не заботясь о похождениях отпрыска.

А следовало бы.

Путь вёл ученицу в его спальню. Не она первая, не она последняя.

Моё присутствие здесь ограничивалось слежкой за гостями. Надев пёстрое кимоно, я притворялась женой высокопоставленного госслужащего. Никто не догадывался о кинжале-кайкэн, запрятанном в закромах оби[8].

Общения не искала. Собеседники подходили сами. Их пленили диковинные краски волос и глаз, милое личико. Они не решались порочить честь жены чиновника – опасно.

Я выслушивала самую несусветную чушь. Наигранно улыбалась. Даже развивала беседу. Было легко: шиноби отменно учат приспосабливаться к любым условиям.

Мои боевые товарищи занимались тем же. Присутствие воинов Коногава служило прямой угрозой возможных изменников. Так они никогда бы не раскрепостились.

Гостям нужны были уши, в которые они вложили бы свои постыдные откровения. Сведения, что позже Дзунпей использует против них же.

Полезная деятельность. Но не в моём случае.

– Поверьте мне, Мидори-доно[9], – облизывая губы, верещал бочковидный даймё Шибасаки. – Ошима – золотая жила...

– Не сомневаюсь, – отмахнулась я, скучая.

Унылая болтовня ни о чём порождала зевоту, которую я едва сдерживала.

И тут в трапезный зал ворвался синий ветер…

– Ишимура Мидори!

Дзунпей позвал меня по новому родовому имени. Каждый шиноби получает такой. Я глянула за плечо толстяка. Сёгун махал мне.

– Подойдите сюда, будьте добры.

– Прошу прощения, – засуетилась я, откланиваясь. – До свидания!

– Мы ещё увидимся?..

Даймё Шибасаки окинул меня голодными поросячьими глазками. Губы-шлепанцы улыбкой напоминали подкову.

– Боюсь, не получится, – ответила я предельно ласково. – Мне еще нужно найти мужа. Обещал приехать. Но его всё нет и нет.

Я осторожно пошла туда, где пировал сёгун.

– Ах, что за чудесная женщина!

Жирный надоеда проводил меня восторженным шёпотом и озабоченным взглядом. Возникло мерзкое ощущение, будто облапали прилюдно и звучно шлёпнули на прощание.

Когда между нами осталась пара шагов, я поклонилась в поддельном почтении:

– Сёгун.

– Мидори.

Владыка Омы уставился на меня. Я оставалась холодна, как и подобает куноити. Коногава изменился в лице и заметно расслабился.

– Итак…

Дзунпей покончил с масу саке в один глоток и потребовал ещё.

– Как тебе званый вечер? Отдыхаешь?

– Никак нет, мой господин, – честно ответила я.

– Пускай. – Он приступил к потрошению жареного кани[10]. Затрещали клешни. Броня легко ломалась. – Ты ведь на задании. Но совместить приятное с полезным было бы не лишним… Узнала что-нибудь полезное?

– Тишина. Думаю, после задержания Урагами Хидео предатели ещё долго не будут светиться.

– Разумно, если так, – Дзунпей слегка посыпал блюдо солью. Попробовал. – Божественно… Ты не жалеешь?

– О чём Вы?

– Об отце твоём. Завтра его не станет. Помнится, тебя очень обижало, что Вы так и не сблизились.

– Теперь это неважно. – Голос чуть не задрожал. – Уже точно не о чем жалеть.

– Правильный ответ, – усмехнулся он и вспомнил о блюде. – Когда на чашах весов долг и семья, только судьба страны имеет значение.

Его глаза опустились на миг вниз.

– Если так подумать, ты ни разу не подвела меня. Словно бы сами Боги вели тебя прямиком в мой отряд шиноби. Словно в этом твоё предназначение.

Лишь договорив, сёгун откусил ещё мяса.

– Воля Богов не подлежит порицанию и обсуждению. Как и Ваша – в народе.

Мало кто искренне так думал. Но Дзунпей уважал мою наглость при общении. Для него это – кошки-мышки. Он распалялся в речах, пользуясь полномочиями охотно.

Так и сейчас.

– О как. А если я поступлю с тобой, как душе моей угодно? Овладею силой? Убью? Жестоко убью? Что тогда? – затараторил он, издеваясь.

– Не смею возражать. Обходитесь, как посчитаете нужным. Я всего лишь орудие в Ваших руках, – самозабвенно ответила я.

На деле, страх щипал кожу. Если перегнуть, он перешёл бы от слов к делу.

– Ты правильно поняла свое место. Достойно шиноби, – рассудил он легкомысленно.

Повезло.

– Однако… – Напряжённое молчание тянулось, как дёготь с ковша. – Я поверить не могу, что Хидео принял у себя идзина точь-в-точь через три дня после твоего отъезда! Вот же сука везучая!

Простолюдинские корни проскальзывали в его речи.

– Я тоже, сёгун, я тоже, – вспылила я напоказ.

Меня оскорбило его отношение к моему отцу. Но сколько бы Дзунпей ни дёргал за нужные ниточки, на подстрекательства я не велась.

– Думаю, лучше будет спросить у толмача, как найдётся. Он-то расскажет из первых уст, как всё было.