Оморикия

– Да не говорите! Особенно как Елена пропала… Елена была нашим боссом, и ее все любили. А на ее место никого пока не приняли, все временные приходят, и бардак такой творится, что не передать словами! Она ведь приходила первая, уходила последняя, и все шло, как по маслу. А эти кумушки сидят, в экран уставятся или болтают, а работа стоит…

Трудовая этика. Само собой разумеется. Она же с острова, к тому же катральщица. И здесь так же работала, как привыкла, – в команде…

– Я не понял, что значит «была боссом»? Она же по контракту вроде бы работала?

– Ну и что? Она по специальности своей училась, и опыт работы у нее громадный. Она все тесты тут прошла и устроилась на должность заведующего лабораторией. Мы ей анализы приносили, она их обрабатывала и дальше по инстанциям передавала, с врачами обходы осуществляла…

– Понятно… А вы не могли бы охарактеризовать ее как человека? Вот какой она была, по-вашему? На работе, личная жизнь…

– Елена? Да прямо скажем, странной она была немного. Но мы все ее любили, вы не подумайте! Но не сразу. Вначале она нам показалась деловой слишком. Такой, знаете, высокомерной, нос вверх. И вроде как робот ходит, серьезная такая. А потом смотрим: не, смешливая, только сама неразговорчивая. Нам помогала, если не успевали: сама не раз с пробирками бегала кровь брать, не гнушалась. Вот. Зауважали, одним словом. А потом она за нас пару разу вступилась перед начальством, напортачили мы там с девчонками. Так после этого все только на ее смену и хотели работать…

– А муж-то был у нее? Или встречалась она с кем?

Женщины посмотрели друг на дружку, и пожали плечами. Та, что с бюстом, сказала:

– Муж-то? Да нет, вроде бы она была разведена. Я же говорю, она не распространялась особо, и ни с кем из нас не встречалась за пределами лаборатории. Может, просто привыкла инструкциям следовать, – нам вообще-то не положено семейную жизнь обсуждать, мы же «ящик» закрытый. Ну а как не обсуждать, если одни бабы работают…

Она покосилась на Дитриха, и продолжила:

– А вот парень был ли у нее, не знаю точно. Говорили, что вроде видели ее с кем-то. Но точно не скажу…

Мне или показалось, или у Дитриха свело скулу. Он продолжал что-то набирать на коммуникаторе и, казалось бы, не обращал на нас никакого внимания. Я решился и спросил, обращаясь напрямую к начальнику спецслужбы:

– А вот немного не по теме вопрос, если вы не возражаете… Как у вас обстоят дела с наркоманией? Много ли больных, как лечат, какой протокол?

Дитрих оторвался от экрана и с удивлением посмотрел на меня. Полная женщина охотно сообщила:

– Лечат, лечат. В реабилитационных центрах. Кого не удается вылечить, того на прошивку отправляют. Но лечат хорошо, хоть больницы и переполнены, – я сама в таком центре лежала. Уже пять лет как не употребляю…

Мы поблагодарили сотрудниц и отправились в банк.

Про наркотики я, конечно, спросил с одной целью: мне хотелось посмотреть на реакцию Дитриха. Ничего особенного я не заметил. Я никак не мог понять, знает ли он о том, что Стриж встречалась с его сыном. Противника недооценивать нельзя. Если он, по умолчанию, знал, что Лена была агентом, то, скорее всего, знал и о том, что она была агентом вконец обнаглевшим. М-да.

Чем больше я общался с местными, тем больше я удивлялся какой-то их безыскусной простоте, почти наивности. Я вдруг вспомнил Ленины слова о том, что мы в королевстве совсем зашорены нашим восприятием официальной политики графства, а про простых людей – ассистентов – совершенно ничего не знаем. Да, эти женщины были немного ограниченными, с нашей точки зрения, но при этом они были ответственными работницами, пусть даже низкой квалификации. Да, они совсем не задавали вопросов об этичности или гуманности исследований в этом «ящике», ну и что? Это же не их вина, они просто не могли даже начать думать об этом. Может быть, Лена их жалела? Ведь она сдружилась с ними за много лет работы, помогала им в чем-то, слушала их семейные байки про детей и мужа… К стабильности и комфорту легко привыкнуть, а в окружении простых и добродушных людей можно очень легко переосмыслить все свои ценности…

Я понял, что все больше и больше начинаю подозревать Стрижа в том, что она была двойным агентом. Графские спецслужбы могли спокойно инсценировать ее смерть, вставив ей в руку прибор для слежения. Тем более что модель прибора была допотопная. Чего новое выбрасывать, если списанного старья полно?..

Мы подошли к банку.

Здание банка было импозантным, высоким, и по архитектуре напоминало дворцы нашего королевства. Оно сильно отличалось от безликих домов Фортунато. На холме, где располагался банк, не чувствовалось никакого движения ветра, и было очень жарко. Я понял причину своего дискомфорта: чем выше мы поднимаемся, тем ближе к колпаку мы оказываемся, и тем плотнее воздух… Словом, все наоборот и очень для меня неестественно. Дитрих тоже раскраснелся и тяжело задышал, поднимаясь по лестнице. Я потянул на себя тяжелую дверь, и мы с облегчением почувствовали холодный кондиционированный воздух…