Оморикия

– Ну понятно… Вы, наверное, по клубам с Леной и сестренкой гуляли, а отца-то в клуб не затащишь…

– Да не, какой клуб. Лена шум не любила, да и мне пить нельзя. Мы тут дома посидели да разошлись… У меня же старшая сестра, они с Леной примерно одного возраста. Были…

Он запнулся и тяжело, по-театральному, вздохнул. Я искренне посочувствовал Крису и, наконец, распрощался.

Один день в графстве

На солнце припекало. Я пожалел, что к океану проход был запрещен, – так хотелось почувствовать дуновение бриза, залезть по щиколотку в воду… Кроме порта, здесь еще был какой-то длинный песчаный пляж, но проход на него для меня был закрыт: номинально он принадлежал местной воинской части. Вот так: живут люди у океана, а проход к нему только по пропускам. Ладно, чего там их жалеть: у них тут у всех около домов бассейны, плавают себе круглый год… Надо было срочно связаться с Дитрихом насчет Лениных сотрудниц, и задать им парочку интересных вопросов. Я увидел кафе на углу квартала и направился туда.

В кафе было холодно: кондиционеры работали на полную мощь. Я попросил позвонить по телефону и заказал тыквенный пирог. Я ковырял пирог вилкой и размышлял, машинально рисуя на салфетке.

Итак, что мы имеем? Разведчик Стриж встречалась с сыном Дитриха, но вполне вероятно, что она об этом папаше вначале не знала. Потом, конечно, навела справки, и…что? М-да… Про знакомство Лена рассказывала, что встретила Криса пару лет назад. Она не могла выехать из графства в силу очередной вирусной изоляции, поэтому в перерыв между контрактами она отправилась «бродяжничать» по графству. В отелях она останавливаться не хотела или не могла по причине ограничений для контрактников. Бродяжничество как таковое было наказуемо по закону, но можно было найти сносные кемпинги, где за умеренную плату, равную половине гостиничного номера, можно было переночевать в машине или палатке. Именно на берегу озера, в кемпинге она и познакомилась с этим странноватым парнем.

Про его папашу Дитриха она ничего мне не рассказывала. Почему? И потом, неужели она не беспокоилась о том, что Дитрих мог ее вычислить? Хотя, судя по всему, в доме она у него не была, встречалась только с сестрой… Ну, про дом мы ничего не знаем. Пока рано делать какие-либо выводы… Несмотря на всю мою любовь и нежность к покойной Ленке, у меня создается впечатление, что она работала на два фронта. Я, разумеется, в это не верю и про Дитриха докладывать я пока не буду… Надо вначале во всем разобраться. Если Стриж была двойным агентом, то нас где-то поджидает бомба замедленного действия…

Итак, Крис. Про Криса она рассказала совсем немного, да и без особого энтузиазма. Сказала, что он занимается самосовершенствованием и практикует то, что в графстве именуют йогой. Она как раз растягивалась на берегу озера, когда он к ней восторженно присоединился, – так они и познакомились. Сейчас, зная Криса, я мог легко себе это представить… И еще был случай. Как-то мы засиделись допоздна по случаю дня рождения Павла, – мы его отмечали в Улисе, в штаб-квартире на площади Свободы. Я тогда отправился ее провожать до дома, а она разоткровенничалась. Сказала, что мужиков приличных все равно в ее жизни нет, а Крис, по крайней мере, молодой и красивый. И с ним не так тоскливо в этом графстве, хоть какая-то компания. А без него было бы совсем тошно от одиночества… И я, признаться, не знал, что на это ответить. В графстве я бывал редко и исключительно с короткими деловыми визитами, и в местной специфике совсем не разбирался. Сейчас же у меня появилось некоторое представление и, следовательно, некоторые вопросы…

Ленины сотрудницы с видимым удовольствием воспользовались внеплановым перерывом и уселись покурить. Это были две женщины уставшего вида, довольно молодые, но какие-то прожжённые на вид, с грубоватым макияжем. Одна была совсем бесформенная, словно тесто из кастрюли вылезло; другая крепенькая, с большим бюстом. Они щурили глаза от сигаретного дома и оценивающе поглядывали то на меня, то на Дитриха.

– Много работы? – спросил я после официального представления и разъяснения правил беседы. Дитрих мог запретить мне задавать вопросы в любой момент: ведь женщины работали в закрытом «ящике». На самом деле, это была пустая формальность, так как в этой лаборатории работали и контрактники, а значит, никаких особых секретов в этом отделе не было. Контрактники получали графское подданство и за разглашение тайн могли спокойно попасть на полную прошивку, но все же на сверх засекреченные объекты их не брали. Стриж сумела пробиться к важной информации благодаря элементарной халатности администрации и своим отличным навыкам, вот и все. Мы действительно потеряли блестящего разведчика…

Женщины посмотрели на Дитриха, и он рассеяно кивнул головой. Он уже что-то строчил на коммутаторе, мало обращая внимания на наш разговор.