Оморикия

В распределителе нас разделили на три группы, и я оказался в самой малочисленной. Туристов в графстве было не так много: иностранцев пускали только на определенные «объекты показа», которые не особо между собой отличались. Графство было создано с чисто утилитарной целью, и все было чрезвычайно примитивно. Разнообразие состояло исключительно в многочисленных ресторанах, кафетериях и закусочных. Дома были абсолютно одинаковые, а здания школ напоминали наши тюрьмы: школы окружали вышки с вооруженными охранниками. Вопрос о подростковой неуравновешенности стоял слишком серьёзно: иногда, несмотря на прошивку, детей пубертатного возраста «клинило», и они начинали бастовать против мира взрослых, требуя какой-то там правды. Над этой проблемой, впрочем, работали специалисты. По их утверждению, период полового созревания в современном виде являлся анахронизмом, и вскоре благодаря пубертатной прошивке станет совершенно безболезненным для формирующейся психики явлением…

После оформления разрешения на посещение графства, обеззараживания и вакцинаций, я сел на паром и прибыл в город Фортунато. До моей аудиенции с Дитрихом оставалось полтора часа, и я решил их скоротать на веранде таверны.

Я попросил кофе и графский бутерброд. Пирожные и чай здесь были просто ужасными, но местные бутерброды были вполне съедобными. С веранды открывался вид на океан, – над ним висели тучи, но в городе светило солнце. От деревянного настила приятно пахло свежей щепкой. Через пролив темнел остров Карантинный, где ожидала следующий паром новая группа иммигрантов. Они также направлялись в Фортунато, но их доставляли прямехонько в закрытое лечебное учреждение, которое Стриж называла «ящиком», – на прошивку в капсулы.

Я раздумывал о том, где бы мне стоило прогуляться. Я пытался понять, где Стриж спрятала последние записи. Она работала как каторжная, и с работы сразу отправлялась домой спать, это однозначно. Хотя… у неё ведь был этот её молодой кавалер… Может быть, она флешку у него оставила? Вряд ли, конечно… но с другой стороны, Стриж преподнесла мне такой сюрприз с Даниилом, что нельзя было отметать и этот вариант.

…Дитрих был опытным агентом и козни не строил. У него был совершенно «неграфский» вид: несмотря на солидный возраст, его лицо было очень живое, подвижное, а глаза искрились смехом, словно ему только что рассказали что-то очень смешное. Претензий с нашей стороны не было, мы просто тщательно расследовали несчастный случай. Мы с ним работали давно и, как правило, находили компромиссы. Он выписал мне пропуск на хождение по городу, аналогичный тому, который был у Елены. Он также по моей просьбе снабдил меня распечаткой ее телефонных разговоров. Я их быстро просмотрел и сразу увидел несколько повторяющихся абонентов. Одним из них явно был Ленин парень по имени Крис.

– Дитрих, вы уже говорили с Крисом? – спросил я на всякий случай.

– Нет, не мы его не трогали, – заулыбался Дитрих.

Конечно, не трогали; скорее всего, даже не смотрели в эту переписку. Зачем? Они знали, что приедем мы и провернём всю работу. А они устроят за нами слежку и все равно все узнают, только без лишних хлопот. Это если они оказались правы и уничтожили шпиона, а не рядового гражданина. В таком случае она представляет для нас ценность. Если бы они ошиблись, и ценность она никакую не представляла, то тогда уж тем более никого расследования. Несчастный случай: смута, мины…

Мы договорились встретиться в банке, и я сел за телефон. Кроме Криса, мне были интересны сослуживцы Елены, но их интервьюировать могли только ребята из спецслужб. Или, как минимум, в их присутствии. Поэтому я решил вначале навестить этого парня. Тем более что он посылал Лене самые трогательные сообщения, какие можно только придумать. Романтик…

Крис

Крис оказался очень высоким и статным парнем, с темными волосами и тщательно ухоженной щетиной на загорелом лице. Он мгновенно напрягся, узнав, что я по поводу Лены, но почти сразу же расслабился: это была всего лишь формальность, чтобы убедиться, что она погибла из-за несчастного случая. Приграничная бюрократия, чего вы хотите. Как мы только живем в такой стране?..

Крис пригасил меня в дом, на что я очень надеялся, – я всеми силами старался его к себе расположить. Разрешения на обыск у меня, естественно, не было и быть не могло, но осмотреться не мешало бы. Дом у Криса был хоть и небольшой, со вкусом обставленный и, как это неудивительно, его собственный.

– Купил в ипотеку, отец помог с начальным взносом, – пояснил Крис, широко улыбаясь. – Вообще-то, когда я институт бросил, он мне пригрозил, что помогать не будет. Но помог ведь! И не раз! Папаня у меня что надо, выручил. Кофе будете? Я бы вам предложил чего покрепче, но я дома не держу спиртное.