Омут. Сборник рассказов и миниатюр

— Ну! — гневалось чудище, глазки его забегали, губищи зашлепали от негодования, что Фат посмел ослушаться. Чудо-юдо загорланило заклинание на неведомом языке. Жаба тут же отпрянула от трона в дальний конец и затаилась у колонны. Многоножки принялись поспешно зарываться в ил от неминуемой угрозы. Гул распева нарастал, водный потолок затянуло тревожной зыбью. Из другой галереи, куда Фат намерился улизнуть, послышался оглушительный лязг и скрежет. На призывы образины из пещеры выползло ракообразное чудище с железными конечностями. Гигантский рак хищно щелкал острейшими, как ножницы, клешнями и подгонял обоих к сундуку, отрезая любые пути к побегу. Броненосный панцирь защищал придонного отшельника. Едва Фат успел пригнуться, как створ клешни сомкнулся гильотиной над его головой. Образина свирепела пуще прежнего. Фат прощался с жизнью, еще мгновение и его обратят в камень. Храбрый Царапа не смирился со злой участью, вспрыгнул раку на шею. Лапы котищи скользили по гладкому доспеху, он сорвался, но сумел уцепиться за шейную борозду, выпустил сабельные когти и безжалостно вонзил в глаз. От неимоверных страданий рак скрючился и опрокинулся на спину, едва не придавив кота. Улучив момент, Фат выдернул Царапу за хвост, сам же в мгновение ока опрокинул мед в морду образины и насадил кадушку чуде-юде на голову. Ударив увесистым кулаком по днищу, бочонок как раз пришелся по размеру. Чудище пыталось сопротивляться, размахивало руками, беспомощно скатилось с трона и погрузилось в ил к многоножкам. Фат подхватил Ярьомин кристалл и схоронил за пазухой. Внезапно в водяном потолке раскрылись воронки, заструились каскадом водопады. Вода безудержно прибывала. Царапа, спасаясь от потопа, запрыгнул на трон, он терпеть не мог воду, поэтому постоянно одергивал и стряхивал лапы. Барахтающийся рак опрокинул клешней сундук, драгоценности яркой россыпью погрузились на дно. Фат схватил Царапу за шкирку, сам же набрал полные легкие воздуха, оттолкнулся что есть мочи от сундука и оказался в потолочной воде омута. Из последних сил он раздвигал одной рукой вязкую воду мощными гребками. Царапа начинал захлебываться, обоим не хватало кислорода. Водоросли путали ноги, болотный сор забивал глаза. Как вдруг та самая громадная рыбина мелькнула над их головами серебристой вспышкой, Фат ухватился за ее хвост. Рыба затрепеталась, натянулась струной; и буксиром вытянула обоих из засасывающей мглы прямо к лодке посреди озера. Фат жадно вдыхал воздух, Ярьома кое-как втащил его в лодку. Царапа нахлебался и не подавал признака жизни. Со дна озера чередой поднимались пузыри и разрывались у поверхности, высвобождая болотный газ. Ворожей принялся вытаскивать тину из пасти Царапы и разминать его под странные горловые звуки заговора, кот вернулся к жизни, но изможденный забился под скамью. Шутка ли, совладать с гигантским раком. Кормчий правил к берегу, но не острова. Червонным золотом солнце обагрило верхушки деревьев. На суше Фат обнаружил свои вещи, прежде переправленные Ярьомой и аккуратно уложенные. Без лишних слов Фат отдал кристалл души Ярьоме. Старик вцепился в самоцвет и с благоговением сказал:

— Волюшка.

Камень он упрятал в котомку и повесил на шею, затем поднял котищу, облобызал его грязную мордочку и, сдавливая слезы, сказал:

— Ну, дружа, прощай. Бог даст — свидимся.

Царапе не понравились кошачьи ласки. Кот вырвался, расчесал ухо и по привычке захотел вернуться в лодку домой плыть, но Ярьома отвадил его.

— Фат твой новый хозяин.

Старик оттолкнулся веслом. Из лодки Ярьома крикнул:

— Лето я вернул тебе с избытком! Не поминай лихом!

Царапа метался между Фатом и кромкой воды, не понимая, почему его не взяли. Они проводили взглядом ворожея, пока тот не скрылся в зарослях острова. Внезапно радужное свечение принялось на дне омута. Мириады кристаллов, что выпали из сундука, ожили, сбились в стаю и закружились в безудержном танце вокруг острова. Грянул оглушительный гром, и земля содрогнулась от раската. Фейерверк самоцветов вырвался из плена тьмы, и устремился в безоблачную высь, озаряя небосвод. Загудел ветер, и деревья забушевали, в середине острова сверкнул зигзаг белой молнии. Факельный метеор взмыл в небесный чертог, оставляя белый дымный след. Жители поселка потом утверждали, что проснулись от неимоверного грохота, и позже наблюдали неистовое свечение в небе со стороны озера, но отнесли явление к полярному сиянию.