Омуты и отмели

– Лёш, перестань. Сейчас опять начнешь про свой крест. У нас все общее. Зря я столько времени в стороне стояла – давно надо было ею заняться.

– Марин, скажи, почему? Почему из милых девочек такие вот стервы вырастают? Вылитая мать!

– Лёшечка, в ней есть кое-что материнское, но она другая. Все можно поправить, еще не поздно. Я займусь.

– А где она?

– Спит у себя в комнате. Ты что, думал, я и правда ее выгоню?

– Не знаю, что я думал. Марин, я видеть ее не могу.

– И не надо. Оставь все мне, я разберусь. Лёшечка, а что я хотела тебе сказать… Только сейчас осознала: а ведь это Рита нас с тобой свела. Тогда, на выставке.

Леший повернулся, чтобы видеть лицо Марины:

– Помню. Да, верно! Но мы бы с тобой все равно встретились, и без Риты.

– Конечно! Но знаешь, что произошло? Я сначала раскрылась для Риты, потом для тебя. Я всегда очень замкнутая была – девочка в футляре, помнишь? Мне самой с незнакомым человеком заговорить? Да никогда. А с тобой сразу на «ты». Я ведь тогда мечтала о ребенке. Думала: ладно, пусть Дымарик не женится, но хоть ребенок будет. Так же, как ты верил, что Рита – оправдание твоей жизни, так и я оправдание себе искала. И как раз накануне узнала, что от Вадима ребенка быть не может. А на выставке – твоя девочка! Когда она меня ручонками обняла, я вся ей распахнулась. Просто изошла любовью. И тут ты, как ее продолжение. Вернее, наоборот, но не важно.

– Я понял.

– И когда эта молния между нами проскочила, я смогла ее воспринять. А так – тебя бы одного шарахнуло, и все, а я бы не почувствовала. Ты эмоциональный, открытый, восприимчивый, а я всегда была как в камень одета. Помнишь, в деревне перед омутом? Примерно так.

Леший задумался.

– Лёш, она не злая. Она просто глупая. Это не Кира, Рита попроще устроена. Ей мать мозги замусорила, конечно. Но все поправимо, поверь мне.

– Марин, я не могу ее простить так сразу. Не могу.

– И не надо. И хорошо, что не простишь. Ты просто… отмякни слегка. Ладно? А поесть не хочешь, а то не ужинал.

– Да нет, неохота. Ладно, ангел ты мой, я постараюсь… отмокнуть.

– Отмякнуть, дурачок! Значит, стать мягче.

– Мягче! Я твердый, как сталь. Это ты у нас… мягонькая такая…

– Так, смотрю, ты совсем в себя пришел. Ну Лёш, перестань. Даже и не думай! Ты лучше скажи, где у нас может быть Риткина книжка? Помнишь, мы с ней вместе делали перед Америкой? Она мне нужна. Ты тут все переставлял без меня.

– Риткины сказки? Где ж они, подожди…

– А, вижу! – Марина встала и открыла один из ящиков в Лёшкином комоде с рисунками. – Вот она.

В то время, когда Рита недолго жила у Злотниковых, Марина как-то услышала, что шестилетняя Рита, играя, сочиняет сказочные истории, и решила сделать книжку. Текст она напечатала сама, а Рита нарисовала картинки. Марина на работе сшила листы специальной машинкой, и Рита, высунув от усердия язык, под руководством Марины написала кривоватыми печатными буквами, фломастером на первом развороте: «Для папы», а на обложке: «Риткины сказки», «Москва» и год издания, все по-настоящему. На заднюю обложку Марина приклеила Ритину фотографию, под которой были «сведения об авторе». Лёшка, когда увидел, чуть не заплакал от умиления, а сейчас перелистал найденную книжку с непроницаемым видом, хотя его губы невольно дрогнули в улыбке. Марина усмехнулась, забрала у мужа книжку и пошла к Рите. По дороге она заглянула к Совятам: Сонечка уже лежала в постели, и Муся читала ей сказку про Дюймовочку. Ванька еще возился в ванной с мальчишками:

– Давай, тащи Санечку, а я Лёсика возьму.

Алёша уже тянул к ней руки из ванны, где вместе с ним купались желтый утенок и сиреневый ёж. Пока Марина вытирала его, теплого и розового после купания, Лёсик спросил, тревожно заглянув ей в глаза:

– Я же не должен был ехать, правда?

– Не должен.

– Если бы ты велела, я бы поехал.

– Я бы не велела. Маленький мой, не переживай, все наладится. Мамка тебе досталась, конечно, непутевая. Понимаешь, она еще молодая и глупая, но если мы с тобой постараемся, из Риты вполне может получиться очень даже неплохая мама.

– Ты так думаешь?

– Я так думаю.

– А ты и тогда будешь мне мамой?

– Всегда! Я буду старшая мама, а Рита – младшая.

Лёсик вдруг засмеялся:

– Младшая мама!

Наконец, перецеловав всех малышей, Марина вместе с Ваней вышли из детской, оставив Мусю дочитывать им очередную сказку.

– Как ты, Вань? Справился?

– Да ничего, нормально.

– Молодец! Привыкай, а то скоро понадобится.

– Ну, ма-ам! Ты так и будешь теперь меня дразнить?

– А как же!

– Мам, а к папе можно зайти? Или он спит?

– Зайди обязательно. Отвлеки его, чтобы не задумывал лишнего.

Так и не дойдя до Риты, Марина присела на кухне – надо было собраться, прийти в себя. Но тут к ней вышла Ксения, которая никак не могла успокоиться:

– Ах, Мариночка, как мне Лёшеньку жалко!

– Которого?

– Обоих, Мариночка, обоих!