Омытые кровью

Подобные выступления я видел не раз. В принципе, они не сильно отличаются друг от друга. Разве только отточенностью и мастерством труппы. Прибывшие в Углеградск циркачи звезд с неба не хватали, но были вполне крепкими середнячками. Поэтому медведи ревели на все деньги. Акробаты выстраивали акробатические пирамиды. Клоуны кувыркались и смешили публику. А зал, как положено, взрывался аплодисментами, криками, свистом, а иногда просто замолкал в тревожном ожидании, когда исполнялся очередной «смертельный номер».

Варя воспринимала все настолько искренне и восторженно, что я больше любовался ей, чем циркачами Она хватала меня за руку. Ойкала в драматические моменты. И в своем легком праздничном платье, сшитом своими руками, она была особенно обворожительна. Но дело не только во внешности – вон делопроизводительница больницы Анастасия Дятлова тоже недурна собой. Просто как будто изнутри моей девушки исходил лучистый свет, в котором смешались доброта, сочувствие и совершенство. Вообще, в Варе органично сочеталась детская непосредственность, романтическая возвышенность любительницы дамских романов и циничная стойкая практичность прирожденного медицинского работника. Она будет потрясающим врачом, просто создана для этого. Ну а я создан, чтобы ее оберегать.

Цирковая карусель залихватски крутилась. Звери, акробаты, клоуны. Антракт. Лимонад и бутерброды. И опять – клоуны, обезьяна и полет гимнастов под куполом.

Под конец представления, как гвоздь программы, самое для меня интересное и родное – вольная борьба.

Борцов было двое. Возили они друг друга по ковру с энтузиазмом и выплескивающимися наружу эмоциями, криками, угрозами и стонами. Однако я видел, что большинство самых острых моментов постановочные и театральные. Хотя ребята и правда были здоровенные.

С интересом отметил, что Варя не морщила нос от «мужланских забав», не строила из себя королеву, а на борьбу смотрела с интересом. И даже болела за одного из борцов, который в итоге и проиграл.

Ну и, как положено, ведущий представление шпрехшталмейстер во фраке кинул азартный клич:

– Кто положит нашего лучшего бойца?

В общем, кто положит циркового борца на лопатки, тому приз, восторг и уважение.

Конечно, желающие нашлись. Шахтеры – ребята, привыкшие как к физической работе, так и ко всяким удалым забавам, полезли проверять на крепость и себя, и заезжих фанфаронов. Здоровенного детину с длинными руками цирковой борец уложил через двадцать секунд. Следующий, невысокий, весь свитый из стальных канатов жил и мышц мужичонка продержался пару минут, но и его угомонили на полу.

Мне даже обидно как-то стало за становящийся постепенно родным город. А шпрехшталмейстер еще сыплет соль на рану:

– Ну что, никто не может возразить нашему борцу?

Тут я и зашевелился. Варя посмотрела на меня удивленно:

– Ты куда?

– Померяемся силушкой.

– А ты умеешь? – недоверчиво спросила она.

И я с удовольствием отметил, что в голосе ее зазвучало беспокойство по поводу сохранности моей телесной оболочки.

– Да в книжках много про это читал, – хмыкнул я.

И слово «книжка» вдруг как-то срезонировало в моем существе. Оно будто пыталось приоткрыть засов для какой-то мысли, рвущейся на оперативный простор. Но озарения не случилось.

Ладно, потом додумаем. Сейчас бороться надо.

Сегодня я был в моем единственном гражданском костюме. Стянул пиджак, рубашку. И обругал себя за поспешность – ведь растерзаю в клочки на борцовском ковре отутюженные брюки. Но отступать поздно! Под ободрительные крики «Покажи павлинам заезжим», «Не посрами шахтеров» вышел на сцену.

Мой отец, сам обладавший огромной физической силой, с детства воспитывал из меня гармоничную личность эллинского толка, сочетающую, по его замыслу, физическое и духовное совершенство. Но на этом тернистом пути его ждало жестокое разочарование. Он был математик, а я в точных науках не шибко преуспевал. «Да, Пифагора из тебя не выйдет. Может, хоть спартанец получится. Такие тоже нужны. Будешь трудиться вышибалой в ресторации», – вздыхал отец. А меня непреодолимо тянуло к художественной литературе и вольной борьбе.

Ладно, прочь грустные воспоминания. Надо настроиться на поединок.

Я встал напротив циркового борца. Здоровый чёрт. Мышцы бугрятся. И двигается плавно. Видно, что опытный.

Он тут же ринулся в атаку. Попытался прижать меня, перевести в партер. И, поднапрягшись, лихо сшиб с ног, притом уронил так, что именно в этот момент звякнули у меня в сотрясающейся голове мысли, и в полусумрачном состоянии на меня снизошло просветление. Вон Шерлок Холмс боксом занимался. Вполне возможно, что и на него просветление находило после вот таких ударов.

Больше всего мне сейчас хотелось встать, отряхнуться и пойти заниматься делами, додумывать, просчитывать. Но противник не разделял моих чаяний. Гнул, пытаясь приложить лопатками к ковру.

Ну уж нет! Каким-то невероятным усилием я вывернулся, поднялся на ноги. И вот мы снова стоим друг напротив друга. А цирковой еще улыбается да смотрит с аппетитом, как хищник на дичь.

Это мы еще поглядим, кому облизываться последним. И кто тут дичь.