Он – Форс

Но он судил. И говорить с ним, стоящим в своем кабинете ко мне лицом, было почему-то сложнее, чем с людьми в плащах.

Отец повернулся неохотно – отчужденный, сухой.

– Просто… не так я все… представлял.

«Когда воспитывал тебя, когда давал образование».

Наверное, он полагал, что из меня выйдет чинная леди – гостеприимная, всегда улыбчивая, изрекающая сплошь правильные вещи. Идеальная помощница дома, прекрасный работник на его фирме, преемница в конце концов.

«У тебя все хорошо?»

Еще одна улетевшая в небытие смска до того, как я поднялась в кабинет. Мне стало тяжело находиться здесь, в этом доме, рядом с человеком, который вместо любимого родственника видел во мне пустое место.

– Знаешь… купи мне квартиру. Нам надо разъехаться.

Я никогда не просила его об этом раньше. Но пришло время.

Взгляд напротив потяжелел, сделался вовсе мрачным – мол, ничего ты не ценишь. И не объяснить, что воздухом и светом «дом» наполняет нечто иное, то, что внутри.

Он не ругался, но молчал долго. Кивнул и вовсе деревянный.

– Хорошо. Наверное, ты права, не стоит нам находиться под одной крышей со столь… разными взглядами на жизнь.

Я знала, что крутилось у него в голове – «хочешь, чтобы я не видел, как ты водишь к себе мужиков?»

Противно, когда стабильный мир под ногами обращается в болото. Почему не тренькнет полученным сообщением телефон, не сделает этот день ярче? Но дерьмовая полоса тянет к себе дерьмовые события – так говорят. Я, похоже, завязла в такой обеими ногами.

«Делай что хочешь. Живи как хочешь…» – таким чужим собственного отца я не видела еще никогда.

Вслух он обронил:

– Но на дорогое жилье не рассчитывай. Присмотри что-то простое. Завтра я переведу тебе транш.

– Спасибо.

В моем «спасибо» не было благодарности, лишь извечное чувство вины.

– Обними меня, – не удержалась я. Тот, кто тонет, нуждается в любой руке, даже в холодной, в какой угодно.

Я подошла к нему сама, прислонилась щекой к накрахмаленной рубашке. И меня осторожно и ненадолго обнял пиджак. И запах духов. Но внутри всего этого не было человека, которого я искала.

*

(Thomas Howe, Stephen Tait – Take Courage)

«Ты постоянно недоступен, я звоню-звоню…»

Абонент вне зоны доступа. А что, если Крейден окажется вне зоны доступа, когда его будут набирать ищейки Генри? В какой такой глуши он работает?

Почему я не спросила о нем и его работе больше?

«Ко мне приходили, Крей… От Генри. Они будут тебе звонить».

«Дай знать, если все в порядке».

«Я скучаю».

Я впадала то в злость, то в тоску, как запертый в бутылке джинн из сказки.

«Напиши, как появится сигнал. Позвони».

Мне плохо, ты мне нужен.

Сколько у меня осталось из дневных «ста»?

Очередную я отправлять не стала, сунула телефон в карман. Вздохнула; дом опять опустел. Отец, скупо извинившись, удалился на работу.

Переезд – всегда счастливое дело. Для кого-то. И процесс поиска нового жилья, который должен был принести массу удовольствия, почему-то стал источником раздражения. Везде было не то, не так. Фотографии маленьких, тесных квартир – в одних драный линолеум, в других неправильная плитка на стенах. Конечно, все можно будет заменить, починить, отремонтировать, но хотелось испытать хотя бы толику радости, некий импульс изнутри – «моё».

Но все было чужим и на душу не ложилось. Новые однушки в центре были дорогими – отец на подобную сделку не пойдет. Старые на окраине выглядели отталкивающими, до скрежета зубов «не моими», будто расположенными в параллельном мире.

«Я ищу себе квартиру». Смс номер двадцать. Двадцать пять?

«Отец согласился купить».

Нам будет куда приходить.

Интересно, где живет сам Крейден? Какой у него дом, какой район?

Почему молчит гребаный телефон?

Я силилась не злиться. У меня есть задача, есть цель.

Новый риелторский сайт, новый ворох фотографий – мой взгляд соскальзывал с них, как капля масла с нефтяного пузыря.

*

Она пришла в тот момент, когда я смирилась с мыслью, что придется брать «что есть» и после делать из неприглядной квартиры «конфетку». По звонку в дверь пришлось отложить блокнот с записями, отодвинуться от ноутбука, в очередной раз проклясть молчащий телефон.

Вечер.

У бати есть ключи, у домработницы тоже. Крейден навряд ли появился бы здесь у отцовского порога, хотя он был тем, кого я была бы счастлива увидеть где угодно.

Но не её. Не Алию.

На улице рвался ветер, гонял по тротуару пыль; теперь он нещадно трепал полы ее аккуратного белого плаща, а также локоны темных волос.

– Привет! Как хорошо, что я застала тебя дома.

Сказано с фальшивой улыбкой и без тени смущения.

Она заявилась в гости так буднично, будто мы были подругами. Но мы ими не были.

– Привет. Чем обязана?

– Пустишь?

На плече светлая сумочка из кожзама, в руках сложенный зонтик. Дождь еще не начался, но вот-вот.

Вообще-то пускать я никого не собиралась.

– Извини, занята.