Он и она

Ну, пожалуй, теперь мы можем вернуться к висящему за моей спиной гориту, нет-нет, он не опустел, в нем всегда достаточно стрел, ведь среди поставщиков замечен Иисус Христос. Можешь не утруждать воображение представлением о том, как Сын Божий, проповедующий всеобщую любовь, вдруг перековался из столяра в оружейника и отныне, вместо столов и скамеек, стругает древки стрел и насаживает на них острые наконечники, и все это ради того, чтобы Купидону, вашему покорному слуге, было чем заняться.

Христосознание, величайшая мыслеформа размером со Вселенную, трактующая о любви к ближнему — истинная «фабрика» стрел, призванных соединять души во взаимной любви. Я их (стрелы от Христа) даже в руки не беру, они сами отправляются всем и всему, во все стороны, где бы ни находились души. Попадание такого «снаряда» не спутаешь ни с чем, рана «кровоточит» слезами благодарности и восхищения, ибо тела их (речь о стрелах) из древесины Креста и пока не исчезнет Распятие (не как акт, а как понятие), не закончатся и стрелы. Размер же Креста — все распятия, сделанные и упомянутые Человеком, и те, что будут поминаться и далее. Облако этих намерений, летящих к цели, захватывает по пути подобные ему мыслеформы, по этой причине «отдельные» монады способны к «пересечению», что порождает создание еще одного пучка стрел-намерений для притока новых, «свежих» душ в семью. На физическом плане это приводит к ответвлению родов, «смешению кровей» и кристаллизации незапланированных (Советом, но не Творцом) судеб.

Все перечисленные виды энергий, связующих людей посредством возникающих чувств, в основе которых лежит любовь, выпускаются мною ежесекундно. Руки мои не знают устали, глаз не ошибается, а лук вечен в своей гибкости и прочности (обычному козлу на Олимпе делать нечего), но на пути тысячи стрел Купидона имеется щит, непробиваемый, как скала, и «прозрачный», как решето, стоит чуть развернуть его или изменить угол наклона. Щит этот в руках Кармического Совета, здесь, на этих рубежах, заканчивается Свобода Выбора и наступает момент истины — кому суждена любовь и какая она случится?

Щит Совета, естественно, энергия, сложносоставное поле, интерференция различных видов информационных волн, несущих в себе отзвуки произошедших событий, эхо. Отраженное от «экранов будущего», потенциал души, к которой направлен поток «стрел Купидона», степень его раскрытия в текущем воплощении, соответствие вибраций потенциалу души-партнера, причем на всех телах, четкость наложения друг на друга энерго-информационных двойников и совместимость Эго обеих «влюбленных» душ.

Цель Совета, выставляющего Щит между мной, Купидоном, и Человеком (душой) — недопущение союза, критически далекого от возможного (потенциального) достижения Баланса Пары. Незаслуженный кнут, как и пряник, приводит к смещению Точки Равновесия Вселенной, что недопустимо априори. Основная задача Совета — соблюдение этого закона. Но не думай, мой дорогой Ромео, с нетерпением ожидающий самой важной встречи в своей жизни и готовый раскрыть свое сердце навстречу (так и хочется сказать «моим стрелам») новому чувству, что, пройдя пристальный взгляд вооруженного своим защитным приспособлением Совета, снаряду Купидона уже ничего не помешает достичь своей цели. Существует еще один щит, и держишь его в своих руках уже ты сам. Догадался, о чем я? Это Эго, такое близкое, родное и самое-самое дорогое. Одно-единственное намерение души, продиктованное ей эго-программой, с легкостью уничтожает тысячи стрел еще на подлете, все до одной. Страстно жаждущий одиночества обретет желаемое. Вселенная отвечает на любой запрос души, наделенной Свободой Выбора, однозначно; желание — закон. За соблюдением этого строго следит Эго, суть которого — механизм выполнения части Замысла, один из многочисленных инструментов в руках Создателя, впрочем, как и мы все.

Что ж, любящий, влюбленный или страждущий, перед нашим расставанием, надеюсь, ненадолго, я, Купидон, Хранитель быстрых и острых намерений, посылаю тебе свою стрелу-притчу для бодрости осознания и крепости ожидания.

Притча о зернах

Однажды властелин остроконечных гор и широких равнин, столь далеких, что птицы не долетали до заветных пределов, падая обессиленными на середине пути, а странники, возвращавшиеся из тех мест, успевали позабыть их название, скучающий от пресыщения земными страстями и ослепленный блеском собственных богатств, призвал к себе двух земледельцев, в надежде развлечься с простолюдинами, не примелькавшимися при дворе. Те явились немедля и предстали перед владыкой в грязных, оборванных одеждах, с потными лицами и дрожащими, но не от страха, а от тяжкой работы руками.

Король долго разглядывал молчаливых крестьян, раздумывая над своим странным желанием увидеть именно этих подданных Его Величества. Наконец, не придумав ничего лучшего, он спросил напуганных бедолаг:

— О чем, стоя среди великолепия и богатства, облаченный в лохмотья, думает каждый из вас?

Первый крестьянин, что был по старше, бухнулся на колени: