Он пришел издалека

— Генри Флеминг, — подсказал сержант. — Адамс сказал, что у него были причины не брать Флеминга с собой. Сказал, что объяснит вам.

— Придется ему объяснить, — сказал я.

— Это его немного задержало — то есть, мои вопросы. Но у него на все находились разумные ответы, — продолжал сержант. — Потом нашлась еще одна забава: Денвер как всегда напутал с идентификацией.

— Напутал? — я вытащил из кармана сержанта пачку, взял одну сигарету, а пачку бросил ему в карман.

— Вы же знаете Денвер. Связь теперь не то, что раньше, да они и раньше часто портачили. Я заставил Адамса попыхтеть, пока не разобрались.

— Однако разобрались?

— Вполне. Фото и отпечатки совпадают. Немного расплывчатые, но сомнений нет — он тот, кого мы ждали.

— Хорошо.

Я закурил и вернулся к Адамсу.

— Проблемы? — спросил тот, едва я вошел.

— Обычное дело. Семья пыталась обойти посты. Мы их завернули.

Он смотрел так, будто ожидал подробностей, так что я уточнил:

— Вероятно, из туристов, застрявших здесь после объявления карантина. Им, должно быть, несладко пришлось: без работы и все такое. Надеялись пробраться на восток.

Он улыбнулся без тени жалости к семье, которую я растоптал. Он мне не нравился.

— По словам сержанта, Флеминг с вами не прибыл, — продолжал я. — Где он? Нам было сказано ожидать двоих.

— До этого я еще дойду, — ответил он. — Я заметил, что все ваши люди — не старше тридцати. Даже на аэродроме в Денвере все сотрудники очень молоды.

— С этого мы начнем, — поправил я. — Мистер Адамс, где Генри Флеминг?

— Генри Флеминг — статистик из нашего экспериментального отдела. Он подчиняется «Космополитен», а не правительству. Я в полном праве брать или не брать его с собой. Если вас не предупредили о его отсутствии — это вопрос к армии.

Я разглядывал его. Лицо у него было вяловатое, почти оплывшее, что резко противоречило манере держаться. Мелькнула мысль, что в детстве он сильно мучился от угрей. Лицо было густо напудрено.

— Послушайте, Тед, напрасно вы дергаетесь, — Адамс перешел на заискивающий тон, — Я собирался поговорить с вами о Флеминге, но раньше скажите: сколько вам лет?

Я затушил сигарету и сел. Даже генералу не все дозволено.

— Тридцать один, — ответил я.

— Очень молоды для генерала, — повторил он, — но командующий карантинными войсками и должен быть молод, да?

Я промолчал. Не мог себе позволить высказать того, что хотелось. И предпочитал молчать, чтобы не давать ему новых сведений. Адамс III выглядел вполне уверенным в себе.

— Генри Флеминг — статистик нашего экспериментального отдела и отличный специалист. Благодаря его работам мы смогли охватить такие новые профессии как атомные исследования, персонал космических станций и тому подобное почти без риска для компании. Но ему сорок семь.

— Предположим, ему сорок семь, — кивнул я. — Собираетесь пустить его на консервы?

— Вряд ли. Он ценный сотрудник, и сейчас стоит дороже, чем когда-либо. Но ему, видите ли, сорок семь, поэтому мне пришлось оставить его в Денвере.

— Не понимаю, чего ради вы постоянно упоминаете его возраст.

— К нам поступают сведения, — объяснил Адамс III. — Вы наверняка знаете, что мы обмениваемся информацией с другими заинтересованным компаниями. Флеминг свел данные и пришел к любопытному результату.

— Результату — или мнению?

— Судите сами, — сказал Адамс. — Флеминг отметил, что шокирующий характер заболевания склонен затемнять факты.

Я хмыкнул — это было безопаснее всего.

— Например, на первых стадиях болезнь захватывала все группы населения, хотя некоторые возраста оказались менее восприимчивы. Благодаря статистикам — а не забывайте, что кое-какие статистические данные просачиваются сквозь карантин — Флеминг обнаружил, что эпидемия стабилизировалось. Он сделал предсказание, подтвердившееся со временем.

Я откинулся назад. Рано или поздно страховые компании непременно бы проведали. Флеминг ускорил ход событий, и тут я ничего не мог изменить. Вскоре это станет общеизвестным. Я мог только гадать, какое действие это произведет на публику.

— Флеминг предсказал, что возрастом стабилизации будет сорокалетие, — продолжал Адамс. — За последние два месяца ни один человек моложе этого возраста не был поражен Невадским вирусом.

— Мы намеревались опубликовать эту информацию, — сказал я.

— Неужели? — усмехнулся Адамс. — Я в этом сомневаюсь. Так вот, из пораженных Невадским Вирусом, а до сорока лет иммунитета к нему не существует и заболеть — только дело времени, умирают девяносто шесть процентов.

— Невадский вирус, если вы предпочитаете это название, высоколетален, — подтвердил я.

— Да, но дело, как мы с вами знаем, не в этом. — Адмамс облизнул губы. Под глазами у него были мешки, как бывают от недосыпа. — Дело в четырех процентах выживших.

Я задумался, что делать с этим Адамсом. От столь влиятельной персоны не отделаешься первым пришедшим на ум способом.

— Вы пользовались не только статистикой, — сказал я.