Он пришел издалека

— Вам виднее, — сказал я. — Завтра выпишу вам пропуск. Когда вы его подпишете, найду кого-нибудь, кто доставит вас до места.

— Обязательно ждать до завтра? — насупился он.

— Если вы спешите, попробую ускорить дело. — Я перебрал лежавшие на столе бумаги. — Одна сестра отправляется туда через двадцать минут. Других попутчиков сегодня не будет.

— Делайте пропуск, я подпишу. Я готов.

— Вы не поели.

— Еда — не главное. Поем в городе.

Хорошо поесть ему там не удастся, но это уж его дело. Я приказал задержать медицинскую сестру мисс Маккэй и составил приказ о разрешении на въезд в город для Уэйна Адамса III с уточнением, что тот въезжает в зараженный район на свой страх и риск. Я перечислил все условия, на которых выдавался этот допуск, и, отдав на перепечатку, предложил ему подождать на дороге.

Там он и дождался подъехавшей на грузовике сестры Маккэй. Она была маленькой кареглазой блондинкой, впрочем, скорее «с перчиком», чем хорошенькой. Я дал ему подписать приказ и посадил в грузовик, демонстративно выгрузив часть лекарств и оборудования, чтобы освободить место для его чемодана. На самом деле, выгружать можно было все подряд: никакие наши медикаменты по сию пору не оказывали действия на вирус.

— Там можете пробыть, сколько хотите, — обратился я к Адамсу. — Когда закончите, возвращайтесь сюда. Никто другой вас пропустить не уполномочен. Это ясно?

— Это ясно.

— Как вы сюда доберетесь — ваше дело. Пешком, купите машину, одолжите или украдете, мне все равно. — Я обернулся к сестре. — Высадите его, где попросит, мисс Маккэй. Я бы посоветовал у больницы, но можно и в любом другом месте. Как только он покинет машину, вы его знать не знаете. На обратном пути ни в коем случае не подхватывайте.

Я отошел и дал знак, после чего подъемник скользнул под машину, поднял ее и опустил по ту сторону сорокафутового заграждения из колючей проволоки, танковых и пехотных мин. Грузовик поехал в сторону Лос-Анджелеса. Я дождался, пока он скроется из виду и вернулся в штаб.

Я курил и смотрел, как клубится дымок от сигареты. Заскучав, принялся просматривать приказы, которые предстояло подписать. Это оказалось не менее скучно, так что я подписал остаток пачки, не читая. Работы хватило ненадолго. Последним я взял подписанную Адамсом бумагу, внимательно ее перечел, отдал на копирование и микрофильмирование, после чего приобщил к делу.

Через полчаса после этого я подключился к главной наблюдательной вышке — щелкнув по рации прежде, чем подключить видео, чтобы солдаты были начеку. Благодарности за такую заботу я не дождался, но, по крайней мере, не застал никого спящим.

— Новое распоряжение, — сказал я, — Расстреливать каждого из гражданских, кто приближается к этому выходу и не отходит по команде.

— Есть, сэр, — отозвался солдат. — Это относится ко всему карантинному периметру?

— Если бы ко всему, я бы так и сказал. Только в этом секторе.

Я выключил его физиономию. Некоторое время мне казалось, будто я чего-то достиг, но скоро сияние померкло. К концу этого часа я чувствовал себя точно как при разговоре с Адамсом III. Не в своей тарелке. Он выводил меня из равновесия, и лучше бы мне его никогда его не видеть.

Я не обманывал себя мыслью, что его взгляды найдут широкую поддержку, но и не так был глуп, чтобы поверить, будто он не найдет сторонников. Эта мысль была не из приятных, поэтому я пятнадцать минут провел, обдумывая только ее. Довел себя до того, что бросал свирепые взгляды на оставленную им шляпу. Он так и забыл ее на стуле.

Я встал, взял эту шляпу и убрал ее в шкаф. Еще не вернувшись за стол, заметил на пальце пятнышко. Оно легко стерлось. Я вернулся и достал шляпу из шкафа, осторожно повертел в руках. Последней потрогал ленту на подкладке. Вот откуда пятно.

Оставив шляпу на столе, я вызвал сержанта Вени-ду. Тот благоухал пивом и торопливо жевал резинку, чтобы скрыть хмельной дух.

— Сержант, какого рода затруднения возникли при удостоверении личности Адамса?

— Ничего особенного. Я разобрался. На самом деле, Денвер не виноват. Они там в запарке, столько народу спешит убраться подальше от Невадского вируса.

— Денвер пусть решает свои проблемы. Просто скажите, в чем было затруднение. Вы сказали, что отпечатки и фотография совпали. А что не совпало?

— Имя, — ответил сержант. — Это единственное, в чем ошиблись в Денвере. Армейский вертолет был тот самый, я сверил серийный номер.

— Но отпечатки и фото были подписаны: Генри Флеминг?

— Да, Флеминг, но в Денвере быстро исправились. Вы же знаете, как нынче работает связь. Да и не мог это быть Флеминг, тому сорок семь, а этому Адамсу двадцать девять. Вы сами видели.

— Кто-то напортачил, — сказал я. — Вызовите то, что осталось от лос-анджелесской полиции, и передайте им, чтобы срочно арестовали Генри Флеминга. Перешлите им то фото и сообщите, что он будет выглядеть несколькими годами старше, и волосы, когда он смоет краску, перестанут быть темным. У него стальная седина.

Венида задвигал челюстями быстрее прежнего.

— Я болван?

— Причем из первых, — согласился я. — Когда решу, что с вами делать, сообщу.