Она доведена до отчаяния

– Тебе хорошо удаются описания, – заметил он. – Когда Рой читал твое сочинение, я буквально ощущал ее стопу на своих коленях.

– Ощущал?

– Да. Это реально возбуждало, ведь для меня стопа – фетиш…

Я отперла «Бискейн», села и заперлась. Тайер продолжал говорить со мной через стекло. Проблема с маленькими баллончиками «Мейс»[37] в том, что приходится обшарить всю сумку в надежде, что извращенец подождет. Я опустила стекло на миллиметр или два.

– Что?

– Я говорю, может, сходим куда-нибудь, кофе попьем?

Я ответила, что очень занята.

– Я пошутил насчет фетиша! Вообще-то считаю ступни довольно безобразными.

– А-а.

– Я просто пытался быть остроумным. Со мной случается, когда я волнуюсь. Извини.

– Сколько лет твоему сыну?

– Откуда ты знаешь, что у меня сын?

– Ты же описал в сочинении, как смотришь на спящего сына!

– А, да. Тринадцать. Трудный переходный возраст. Хотя он всегда был не подарок. Я заметил, ты не носишь обручального кольца.

Я сунула руки в карманы жакета.

– Я в разводе, – сообщил Тайер. – Если тебе интересно.

Я еще немного опустила стекло.

– Я почему знаю, что ты много упускаешь, сидя в классе отдельно ото всех, – я тоже так сидела. В старшей школе. За обычным столом. Потому что за парту из-за ожирения не помещалась.

В смехе Тайера появилась нервная нотка.

– Ты-то нормальный, – сказала я. – Просто крупный. А я… В общем, я была толстой. Короче, мне очень понравилось твое сочинение.

Я сидела в «Бискейне» с работающим мотором и смотрела, как Тайер уходит. Руки вспотели на руле. Я не знала, почему сижу и смотрю вместо того, чтобы опустить руку и снять машину с нейтралки. Он отпер фургон и сел за руль: фургон заметно просел под его весом.

Проезжая мимо, Тайер мне помахал. «Экзистенциальный гипсокартон, – было написано на фургоне. – Ответственная работа для аутентичных личностей».

Вас удивило бы количество людей, взалкавших китайской еды в Сочельник. У Роберты в тот день сильно кружилась голова, поэтому мне пришлось заниматься доставкой одной. Заказ мистера Пуччи поступил последним – фирменный «Обед для четверых». Я нервничала, отвозя ему заказ.

– С Рождеством, мистер Пуччи, – сказала я. Коробка была до краев заполнена коричневыми пакетами. Я неловко двинулась и чуть не уронила весь заказ.

– Долорес?! – удивился он. – Боже мой, вот уж кого меньше всех ожи… У тебя есть время зайти на бокал вина?

– О, на самом деле мне некогда… Не хочу, чтобы ваш заказ остыл… Разве что полбокала.

Накрытый обеденный стол напоминал картинку из журнала. В гостиной уровнем ниже смеялись и разговаривали мужчины. Я прошла за мистером Пуччи на кухню.

Пару секунд мы только улыбались и смотрели друг на друга.

– Как это ты теперь работаешь в ресторане? – спросил он.

Сидр в чашке, которую он мне протянул, был теплым и с крошками корицы. Я рассказала ему о своем разводе, вечерней школе и Роберте.

– Ну, – засмеялась я, – за человечка на Луне.

У него в глазах стояли слезы. Он покачал головой. Мистер Пуччи выглядел старше – да что там, старым.

– За старых друзей.

Из гостиной его позвал один из гостей:

– Запах этой божественной пищи просто терзает нас, Фабио! Когда же за стол?

Я осушила чашку.

– Это Гарри? Я бы хотела с ним поздороваться. Пожелать ему счастливого праздника.

– Гарри в последнее время болеет… гриппом. – Я увидела, как нервно дернулось лицо мистера Пуччи. – Но – хорошо. Пойдем. Конечно.

Я кивнула и улыбнулась, когда он представил меня своим гостям – ожившим красавцам из каталогов «Джордан Марш» в свитерах крупной вязки и брюках со складкой. В гостиной благоухало одеколоном.

– Ты помнишь Гарри? – спросил мистер Пуччи.

Я изо всех сил старалась не подать виду и контролировать мышцы лица. Ноги Гарри были прикрыты одеялом. Он высох, как скелет.

Гарри прищурился на меня:

– Фабио, кто это?

– Это Долорес Прайс, дорогой. Моя бывшая ученица.

Гарри смотрел на меня, не узнавая.

– Я однажды явилась сюда без приглашения, а вы мне открыли дверь, – напомнила я. – Вы с мистером Пуччи еще собирались на пикник. Вы угостили меня печеньем и поставили Билли Холидей в музыкальном автомате… – Я вдруг заметила автомат и ткнула в него пальцем: – Вот в этом!

Тремор у Гарри был даже сильнее, чем у Роберты.

– Теперь вспомнил, – сказал он. – Такая огромная толстая девочка…

Мистер Пуччи засмеялся и покраснел.

– Прости, – произнес он, – он не в себе.

Когда я вернулась домой, Роберта не спала. Я хлопнулась на водный матрас рядом с ней и уставилась на дыру в потолке.

– Теперь я жалею, что мы с тобой все же не поставили елку, – сказала я. – И не важно, как она бы здесь смотрелась.

– Я знаю, чего тебе нужно, – отозвалась Роберта. – Тебе хочется рождественского подарка.

Сначала я протянула ей презент: настенный календарь «Чиппендейлс» из магазинчика Бухбиндеров. Мы пролистали его, выбирая любимые месяцы и вместе хихикая над сексуальными красавцами.

Мой подарок был завернут в красную фольгу и украшен каскадами витой белой ленты.

– Как красиво, даже открывать не хочется, – произнесла я.

– Красный и белый, цвета Польши, – сказала Роберта.