Они были мелкие и золотокрылые

В следующие дни Филип сделал ряд громких заявлений о том, что «госпожу Неонилу Морскую, несомненно подставили, а сам он не сомневается в её порядочности». Правда, в комментариях к подобным заявлениям тут же насыпалась кучка старательных возражений, где слова «распутница и шлюха» были самыми мягкими. Как и «предсказывал» Филип, объявились свидетели, которые видели развратные вирт-картинки ещё тогда, далёкие тридцать лет назад, и, по их словам «в Сеть попало самое безобидное, а будущая госпожа советник в молодости развлекалась от души. И – хотела сделать такие развлечения общедоступными!»

Иногда проскакивали и комментарии в защиту советницы.

И за один такой Филипов глаз зацепился особенно остро. Некто заявлял, что Неонила Морская – дама несомненно порядочная и сделала много добра людям, и все эти видео – чушь, а вот Филипу Огарову и вовсе верить не стоит. Филип не поленился и перешёл на страницу комментатора – Доры Славской.

Что ж, здравствуй, дорогая моя.

Скоро поздороваемся поближе.

Апрель, 42 год н.к.э., Артемий

Артемий мечтал о Доре.

Сколько бы Филип не подсовывал ему сумасшедших – хотя и хорошеньких, что уж там – поклонниц. Сколько бы «покровитель» сам ни удовлетворял свои гнусные желания, унижая Артемия ночами и наслаждаясь его унижением, он всё равно мечтал о Доре.

Мечтал, как они однажды встретятся здесь, на второй полосе, уже как равные. Она – успешная официантка. Он… Да он вообще звезда! Он даже успешнее. А потом они вдвоём плюнут на всё и уедут куда-нибудь, где нет ни Филипа, ни златокрылов, ничего, что могло бы им помешать. Пусть даже и на третью полосу вернутся – плевать! Лишь бы вместе.

Кажется, Артемий впервые в жизни понимал отца.

И только с отцом он и делился наболевшим, рассказывал, как ему опротивел Филип и как он однажды сбежит с любимой. Плевать на смерть – отец был рядом, отец его понимал и поддерживал. Смотрел с прищуром, улыбался, кивал… И это помогало ему идти к цели.

Он почти ничего не покупал себе, кроме самого необходимого – откладывал на этот самый побег-мечту.

Он терпел тупые шоу и роль сладкого краснеющего мальчика, терпел издевательства Филипа, терпел нелюбимых женщин в постели, лишь бы однажды вырваться на волю с любимой. С мечтой!

Но он и в страшных снах не мог представить, что мечта исполнится вот так…

Не задумался он, и когда Филип позвал к себе домой, пообещав сюрприз.

Артемий ожидал, что они просто отметят победу сообщества «Чисто-людь» на состоявшихся наконец всепланетных выборах. Пусть даже и придётся ещё раз удовлетворить кругломордого урода, но потом он потребует свободы. Он уже достаточно отработал свои «спасение с возвышением». Настолько, что давно перестал считать переезд с третьей полосы – спасением. Да и вообще – каким-либо благом.

Но к увиденному он оказался не готов.

Дора – его любимая, желанная Дора, его самая светлая мечта – лежала, распластанная и прикованная к кровати Филипа за руки и ноги. Из одежды – только узкие полоски чёрной кожи, почти ничего не прикрывающие. Во рту – кляп. Она тяжело дышала и демонстративно не смотрела в его сторону. И волосы отрасли с последней встречи…

– Это… Что… Почему? – Артемий ошалело уставился на Филипа.

Тот стоял рядом в синем халате и ухмылялся.

– Нравится подарок?

– Как она здесь оказалась? И почему в таком… – закончить фразу он не сумел, лишь развёл руками.

– Девочка слишком много натворила за последнее время. Незаконно провезла третьеполосницу в космопорт, несанкционированно вывезла с Земли двух златокрылов.

– Но разве мы не боролись за то, чтобы они убрались? – брякнул Артемий, понимая, что говорит и делает совсем не то.

– Мы боролись за уничтожение, а не укрывание. В любом случае, долгое время её защищал код пропавшего нашего доктора Гандза. Но теперь по понятным причинам код аннулирован.

– Это не объясняет, почему она здесь?! – Артемий сорвался на крик, чувствуя, как опять позорно краснеет.

– У стражей порядка возникли к ней вопросы. Это в любом случае бы случилось. И если бы Гандз не исчез, ему пришлось бы долго расплачиваться за дела этой цыпы. Без его покровительства её и вовсе ждала тюрьма, а то и обочина. Но я присвоил ей собственный код. Отвалил огромный штраф за её проделки, зато теперь она моя. Вернее, – он плотоядно облизнулся, – если пожелаешь – наша.

– Простите, – Артемий из последних сил держал себя в руках, стараясь не смотреть на полуголую Дору, – но разве код покровительства даёт право на такое?

– Теперь – даёт, – ухмыльнулся Филип. – «Чисто-людь» получило абсолютнейшее большинство голосов в мировом парламенте. Председатель парламента наш с потрохами, благодаря истории о его матушке. Теперь мы – закон. И пора нам очистить планету от мерзости.

– Издеваясь над женщинами? Отпустите её! – Артемий понимал, что уже даже не кричит – визжит, но ничего поделать с собой не мог.