Они были мелкие и золотокрылые

В следующие дни он занимался переоборудованием помещения. С помощью Артемия натаскал ботов со свалок. Таскал, в основном Артемий – сам он с гипсом на ноге мог лишь указывать, что брать, а что нет. Златокрылку на это время пришлось в необустроенном гараже спрятать, почему-то не хотелось показывать её сыну. Затем отремонтировал ботов – на это ушло ещё два дня. И с их помощью вырезал в гараже окна, обустроил его всякими полочками, лесенками и перегородками, за последними поставил мягкие пуфы, на пол уложил травяной ковёр. Пока боты трудились, продолжал заниматься флай-мобилями. От ряда заказов, правда, пришлось отказаться – не всё с загипсованной ногой сделаешь. Но перечиповать – это запросто.

А потом переселил в полученный вольер обоих златокрылов, Терезий уже несколько дней тоже жил в гараже с Красоткой. Поскольку там всё чаще ночевал и сам Эдуард. Дома не мог, кошмары мучали. В одних погибал он сам. В других – страшная смерть настигала сына. В третьих – его Зарину. В четвёртых что-то случалось со златокрылами. В гараже почему-то спалось лучше.

Так что, он обустроил в вольере и себе спальное место, а домой заезжал только за запасами еды и чтобы в душ сходить.

Закончил всё как раз перед днём рождения сына. Которому, между прочим, пришлось ещё и подарок искать, а сначала его придумывать – долго и мучительно. Дня три ушло на обдумывание. Пока не примерещились оба его златокрыла в зарослях удивительных белоснежных цветов. Тут-то и вспомнил Эдуард, что сын орхидеями увлекается. Тогда он взялся за изучение орхидейного вопроса, подключил Валико, чтобы найти редкий экземпляр.

Одним словом, сын остался доволен. Да какое там доволен – счастлив, как слон!

В общагу уехал в обнимку с ненаглядным цветком.

А Эдуард окончательно перебрался в вольер к златокрылам. Обустроил возле гаражей душевую кабинку, туалетная у него уже имелась. Рядом с любимцами кошмары прошли окончательно. Ночью они укладывались у больной ноги, укрывали её крыльями или просто укладывали на гипс мордочку. Почему-то Эдуарду казалось, что он снимет гипс раньше срока.

Ушли и душевные тревоги.

Он точно знал, что у сына всё хорошо, он занимается важным проектом, связанным с подаренной орхидеей. Он больше не чувствовал душевного голода из-за того, что не было «обратной связи» с сыном – из-за того, что сын так и не стал полноценной частью их «мы». С решением оставить себе Красотку этот голод утих, словно бы она заполнила оставленную сыном пустоту.

Но зато он начал чувствовать Зарину!

Она сказала, что увидятся они теперь в апреле. Первого апреля. Сказала с тоской, словно сама себя боялась одурачить. И Эдуард боялся остаться в дураках.

Но потом в одну короткую секунду вдруг понял: не останется.

Внезапно он очень чётко ощутил эту женщину, которая за три короткие встречи стала дороже жизни. Он знал, что она живёт сейчас в странной гостинице, откуда нет выхода. Но знал также, что при необходимости выход для неё есть. Знал, что ей ещё предстоит спасать его в гаражах и беседовать с балбесом-Артемием в университетском парке. Знал, что у неё есть златокрыл. И – что она тоже ждёт их встречи в апреле.

И – всё ещё чего-то боится.

Он касался её снов, а порой она приходила в его сны.

Он верил.

И ждал.

Декабрь-январь, 42 год н.к.э. 1.0, Дора

С Филипом Дора больше не общалась.

Он заходил пару раз в «Жасминовый туман», но её старательно не замечал. Обслуживала «почётного клиента» теперь Зоя, она же отвозила ему заказы на дом, чему Дора искренне радовалась. Прекратились и Ритины нападки на Дору. Хотя начальнице она код Гандза не предъявляла, но та видимо сама что-то заподозрила.

Перемены были очень кстати. Маму забрали из больницы, но легче от этого не стало. Приходилось постоянно наведываться домой, проверять, чтобы принимала таблетки, правильно питалась, чтобы наконец-то пила воду из фильтра и не пила алкоголь. Эжен с Анной, конечно, за всем этим тоже следили, но их она вообще не слушала.

Новый год Дора встретила с семьёй. Утром заскочила в гости к Мари с её Золотинкой. Обе ей очень обрадовались, несмотря на усталость после праздника. Убедившись, что её златокрылая «внучка» в хороших руках, Дора отправилась домой отсыпаться в обнимку с Пряником.

Зоя, которая прожужжала все уши о том, что подруга должна – нет, просто обязана – протусить новогоднюю ночь вместе с ней в очередном пафосном клубе, вдруг сделала вид, что ничего подобного никогда не говорила. Дора, опять же, этому только порадовалась. Она так и не полюбила клубы, предпочитая им уют домашнего пледа и курлыканье Пряника под боком.

А после новогодних праздников Зоя и вовсе внезапно уволилась из «Жасминового тумана». Куда, зачем – не объяснила. Улыбалась только загадочно, намекая, что, мол, «нашла лучшие перспективы, чем этот ваш ресторан».