Они делали плохие вещи

— Элли, — позвал ее Холлис, но она зашла в кухню, только когда все вышли. Посмотрела на разбросанные пакеты и контейнеры, стараясь ни к чему не прикасаться без надобности. Потому что если она до чего-то дотронется, то начнет наводить порядок, а если начнет наводить порядок, то начнет уборку, а если начнет уборку, то это будет так, как было, когда она болела ветрянкой и папа велел не чесаться, а то зуд усилится. Если она начнет удовлетворять уборочный зуд, то уже не остановится.

Элли нашла свою курицу карри и хлеб наан, но рис уже перекочевал в тарелки Мэв и Оливера.

Она ничего не сказала, сев на пол в гостиной рядом с креслом Холлиса.

— Садись здесь, если хочешь, — предложил он и подвинулся, но Элли покачала головой.

Оливер открыл банку «Хайнекена» и произнес тост. За нее. Они все смотрели на нее и поднимали свои напитки: Лорна — диетическую колу, Мэв — «Хайнекен», Холлис — «Фостерс». Сама Элли не принесла ничего выпить.

— За виновницу торжества! За нашу принцессу Элли! — выкрикнул Оливер.

— За принцессу! — вторили другие.

Элли размышляла, ожидают ли они, что она что-то скажет, но ее предполагаемое выступление перестало быть актуальным, как только они опустили свои банки.

— Ты хорошо знаешь Диккенса? — полюбопытствовала Лорна.

— Не особенно. Но я играл Малютку Тима в пантомиме, — сказал Оливер.

Мэв фыркнула, и пиво попало ей в нос. Смутившись, она закрыла лицо руками.

— Ты играл в пантомиме? — уточнила Лорна.

— Когда мне было семь лет. Между прочим, я был чертовски хорош, к твоему сведению. Бернард Криббинс[15] играл Скруджа, и он сам мне об этом сказал. И даже предложил свести маму со своим агентом. Дал ей свой телефон.

Лорна схватила кусок чесночного наана с большой тарелки, стоявшей на полу, и поинтересовалась:

— И что же остановило блестящую карьеру актера-вундеркинда?

— Мама разбила нашу машину и… — Оливер откашлялся. — Мы попали в аварию. Ничего серьезного, но у меня оказалось повреждено колено. Я мог играть только хромых детей, а Малютку Тима, основную роль для хромоногого, я на тот момент уже сыграл. Так к чему было стремиться?

Он засмеялся, и все засмеялись вместе с ним. Но никто, кроме Элли, не заметил тени на его лице.

Даже Мэв, которая обычно была настроена на его эмоции, отключилась и не обратила внимания. Ее грызло чувство вины, и она то и дело поглядывала на входную дверь. Ей не следует сейчас веселиться с ними. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Она еще не пробовала индийскую еду. К тому же платила Элли. Мэв была на мели, и поход куда-нибудь обошелся бы ей как минимум в десять фунтов, а то и больше. Это было экономичное решение. Все смеялись, и она присоединилась к ним, хотя и не понимала, над чем они смеются.

Вечер продолжался в том же духе. Мэв цеплялась за нити разговоров, слишком боясь быть отодвинутой в сторону, чтобы делать какие-то значимые комментарии, и довольствуясь тем, что находится на заднем плане, хотя вместо этого могла быть в центре внимания вместе с Каллумом. Потому-то она и бросала взгляд на дверь, предвидя его появление. Как долго он будет ждать, пока не поймет, что она не придет?

Когда они допили свое пиво, кто-то нашел бутылку белого вина. Вино было теплым. Мэв выпила его из украденного в пабе «Хугаарден» стакана. Даже после того, как еда закончилась (Мэв, облизнув палец, стала водить им по крошкам, мечтая еще чего-нибудь съесть), они сидели вместе, болтали и смеялись. Атмосфера в доме на Колдуэлл-стрит потеплела в первый раз в этом году.

Вечер мог бы продолжаться в том же духе и закончиться вполне дружелюбно, если бы Оливер не сказал:

— Нам пора устроить вечеринку.

Приподнятое настроение сдулось, но Оливер, смеясь, отмахнулся от их неодобрительного молчания.

— Да ладно. Сто лет уже прошло! У нас не было ни одной вечеринки за семестр.

Ничего не говоря, они зашевелились на своих местах.

— Эй, ребята, я, конечно же, не имею в виду сегодняшний вечер. На следующей неделе, в конце семестра. Выпустим пар. Стильно попрощаемся с нашей чудесной Колдуэлл-стрит.

Если бы кто-то сразу сказал «нет», еще до того, как идея обрела плоть, предложение Оливера зачахло бы и умерло. Мэв знала, что может возразить. В конце концов, она спасла их от вечеринок в этом семестре, она могла высказаться и знала, что ее услышат, поскольку это было то, что они все хотели бы услышать.

— А что, отличная идея.

Головы повернулись к Элли. Мэв проглотила фразу, которую уже сочиняла.

— В самом деле? — спросила Лорна.

— Было бы здорово собрать вместе побольше наших друзей. И мы могли бы сделать все лучше, чем на других наших вечеринках. Например, каждый приглашает не более трех человек. И все должны принести свои напитки и еду. А закончиться все должно в час ночи.

Оливер поднял бровь:

— В час?

— Ладно, в два.

— В два тридцать, и по рукам.

Он протянул руку. Элли колебалась, затем пожала ее.

— Тогда вперед. А что остальные молчат? Устраиваем вечеринку по правилам Элли?

Мэв подумала, что, если она сейчас выступит против, ее сочтут размазней.