Они делали плохие вещи

У двери она заколебалась. Пальцы босых ног скребли по ковру. Сможет ли она сдержать свою ярость или взорвется? Выпустит ли поток ядовитого сарказма на всех присутствующих в доме, хотя ее тирада — можно не сомневаться — приведет лишь к насмешкам? Или получится сдержать себя? Схватит полотенце в ванной и благополучно вернется в свое убежище. Ну же, давай!

Стук в комнате Каллума продолжался. Затаив дыхание, Лорна открыла дверь, опасаясь увидеть кого-либо в коридоре, прошла два шага до ванной и выдохнула.

Затем отступила назад.

Каллум, стоя на коленях, блевал в унитаз. Все, что он выпил и съел, извергалось из него, как суп. Ноги грели холодный кафель, пока она стояла, не зная, что делать, а Каллум, бледный и измученный, положил голову на край унитаза, безвольно свесив руки по сторонам.

Лорна сделала шаг, схватила с вешалки полотенце и унеслась в свою комнату.

За стеной, пока она переодевала пижаму и вытиралась, смеялась парочка. Лорна открыла окно, выплеснула остатки чая и вскипятила воду для новой чашки. Она не выходила из комнаты, пока утром не услышала крики.

Но это случилось уже позже.

Когда Лорна кипятила воду, Элли, как королева, сидела в коричневом кресле в гостиной. Кто-то постоянно подливал в ее бокал холодное белое вино. Все ее правила были нарушены, кроме одного — вечеринка должна закончиться в 2:30 ночи. На часах было 2:25, но вечеринка, похоже, и не собиралась заканчиваться. Ну и что? Элли совсем не против. Она прекрасно проводит время. Да и всем было хорошо. Музыка отличная, кто еще мог — танцевал. Кто-то снова наполнил ее бокал, и она поблагодарила его. Или ее. Трудно сказать. Кто-то с короткими волосами. У Элли уже все расплывалось перед глазами. А, неважно. Ей не хотелось, чтобы праздник заканчивался.

А затем она увидела Мэв, стоявшую в одиночестве у шкафа под лестницей. В руках пустой стакан. Волосы под воздействием влажности торчали во все стороны, словно ее ударило током. Макияж, который Элли с таким трудом ей наложила, размазался по лицу. На подоле желтого платья красовалось винное пятно. А платье-то ей ма ловато — ткань врезалась в плоть у подмышек.

Никто не замечал Мэв, она страдала, и Элли не могла этого допустить.

— Мэв! Мэв! — Она помахала ей рукой. — Лапуля, твой стакан пуст. Что ты пила? Ну, неважно. Ты должна попробовать это вино.

Она похлопала по локтю того, кто стоял рядом с ней:

— Будь добр, налей вина моей подруге… Спасибо, это так любезно с твоей стороны.

Мэв неловко топталась перед креслом, и Элли похлопала по подлокотнику:

— Вот. Садись сюда.

Мэв не села, но прислонилась задом к подлокотнику.

— На самом деле мне не стоит пить. Вино уже ударило в голову.

— Так в этом-то и смысл, правда? — Элли рассмеялась. — Давай. Выпьем вместе.

Они выпили.

— А теперь расскажи, почему ты грустишь.

Мэв посмотрела на свиту Элли, на тех, с кем Элли болтала и кто теперь их слушал.

— Дайте нам побыть одним, пожалуйста. — Элли махнула, чтобы они отошли, и ее пожелание было исполнено. — Ну давай. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.

— Я устала. Вот и все. Вечер затянулся.

Мэв сделала еще один большой глоток вина.

— Но ты ведь не думаешь ложиться спать? О, не будь как Лорна, умоляю. Знаешь, я не хотела этого говорить, но следующей осенью без нее здесь будет гораздо приятнее. Она такая зануда, когда хочется повеселиться.

— Вечеринка прошла хорошо. Правда. Я…

Элли проследила за взглядом Мэв — та смотрела через комнату на Оливера, флиртующего с разбитной рыжей девахой, чей бюст почти вываливался из топа.

— Знаешь, — сказала Элли, — ты просто должна заставить его заметить тебя, вот и все.

— Мы живем вместе почти год…

— Девять месяцев.

— Это почти год. И если он до сих пор не заметил меня…

Мэв замолчала и допила вино. Элли налила ей еще.

— Каллум заметил.

— О господи! Хоть бы все заткнулись насчет Каллума. Он мне не нравится. Он слишком высокий и так странно выглядит, к тому же у него всегда такое глупое выражение лица, как будто кто-то пнул его собаку.

— У него есть собака?

— Не знаю! И знать не хочу. Я просто мечтаю, чтобы этот год закончился и он съехал, чтобы я больше никогда его не видела. Он до черта меня раздражает.

— Элли.

Каллум возвышался позади Мэв, его лицо оставалось в тени. Мэв охнула и выбежала из гостиной. Элли с трудом удерживалась от смеха.

Лицо Каллума ничего не выражало.

— Да? Что такое?

— Я хотел спросить, могу ли я переночевать в твоей комнате сегодня? В моей комнате люди, и я не могу их выгнать, так что я надеялся…

— Ох, Каллум. Ты должен был запереть свою дверь, как все мы.

Каллум сжал кулаки.

— Моя дверь не запирается. Я говорил это чуть ли не каждый день с тех пор, как мы въехали сюда, и говорю это каждый раз, когда вы, ребята, заявляете, что хотите устроить вечеринку. Ты разве не помнишь?

Элли терпеть не могла агрессию, а со стороны Каллума агрессия выглядела противоестественно.

— Извини.

Она потягивала вино, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Так я могу у тебя переночевать или нет?

— Ты спрашивал у Холлиса или Оливера?