Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный

Этот хитрый план был построен на врожденном чувстве человека ожидать каких-то неприятностей с одной стороны, но вдруг, неожиданно ему наносится такой удар, откуда он его совсем не ждет. Мирандо, по всей видимости, полагал, что полицейские вынудят его покинуть это помещение и постараются как можно быстрее арестовать. Если погоня переместится на улицу, атака примет форму фронтального боя и Мирандо придется обороняться у входной двери. В конце концов, она может вестись где угодно. Говоря иными словами, Мирандо необходимо было нанести удар в любом месте.

— Все готовы? — спросил Бирнс.

— Мне нужна пожарная лестница, — сказал Паркер.

— Я позабочусь об этом.

— Я хочу лично схватить его, — сказал Паркер. — Мне очень хочется прострелить ему голову.

— Иногда, Паркер, от тебя просто тошнит, — процедил Бирнс.

— Что?

— Ничего.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну ладно, оставим это. Тебе понятен план?

— Понятен, — сердито промолвил Паркер.

— Фрэнк?

— Все понятно.

— Стив?

— Можно еще раз вкратце, Пит?

. — О’кей. Объясняю. В двух словах это так: я говорю Мирандо, что мы начинаем атаку. Когда начнется стрельба, почти все из нас вбегают на крыльцо. Мирандо, я надеюсь, не подумает, что мы ворвемся к нему в квартиру через коридор. Но один из нас оторвется от остальных и нанесет удар с другой стороны.

— Это буду я, — сказал Паркер.

— Кто бы то ни был, нужно с пожарной лестницы взобраться на второй этаж. Может быть, удастся схватить и вытащить Мирандо прямо из окна. Одним словом, необходимо проникнуть в квартиру и накрыть его там. Конечно, это сложнее и опаснее, но лучше я рискну одним человеком, чем дюжиной.

— Давайте начинать, — произнес Паркер.

— Один момент. Для этого трюка мне нужен доброволец. .

— Доброволец перед вами, лейтенант, — сказал Паркер.

— И даже целых два, — добавил Эрнандес.

— Не становись на моём пути, Фрэнк. Это должен сделать я.

— Почему ты?

— Потому что я так хочу.

— Я сам решу, кого… — начал Бирнс.

— Лейтенант, это безумие — посылать такого, как… — осекся Паркер.

— Какого? — спросил Эрнандес.

— О’кей, я скажу. У которого имеются личные счеты.

— Личные? Какого черта? О чем ты говоришь?

— Вы жили с Ми ранд о в одной среде!

— Какое это имеет значение? Мы хотим выманить его из этого дома, не так ли?

— Мы хотим убить его. Он давно это заслуживает. Вокруг него столько шумихи и скандала, — уточнил Паркер.

— О каких скандалах ты говоришь, Паркер? Много ли их брло на твоем веку? Ты…

— Предостаточно. Я работаю здесь…

— Можно подумать, все эти скандальные истории застряли у тебя в зубах и ты думаешь о них день и ночь.

— Это ты рассказываешь мне про мой участок? Я знаю его как свои пять пальцев. Здесь нет ничего такого, о чем бы ты мог…

— Конечно, ничего. Для тебя этот участок — одно большое нарушение, одно большое преступление, совершаемое каждый час. Ты боишься здесь всего. Ты боишься всего на свете.

— Боюсь? Какого черта…

— Знаешь, для меня здесь все люди! И у каждого из них должен быть свой шанс. И так же, как ты, они хотят расправиться с этим сукиным. сыном.

— Им хотелось бы, чтобы он держал в страхе весь этот проклятый город! И ты это прекрасно знаешь! — крикнул Паркер.

— Просто они хотят, чтобы. пуэрториканец выиграл в этой игре. О’кей, если это дело доверят мне — он выиграет.

— А если мне…

— Если тебе, ты просто постараешься искупить свою вину. Думаешь, убийство поможет тебе, Паркер? Думаешь, это выход?

— Черт возьми, я просто не Moiy понять, куда ты клонишь? '

— Если выбор падет на тебя, то что ты сделаешь, будет равно нулю. Этим ты ничего не докажешь ни себе, ни городу. Ты просто сделаешь Мирандо героем. Я знаю, что говорю. Если ты убьешь его, то скоро все дети, по крайней мере, полтора месяца будут играть в игру — Пепе Мирандо и полицейские.

— К черту детей! Ты думаешь, мне интересно…

— кому ты хочешь выставить его напоказ, Паркер? Или тебе хочется иметь сотни таких, как Мирандо?

— Конечно, ты хочешь выставить его напоказ? — съязвил Паркер. .

— Если убью его я — все получат мертвого подонка, и не более, — серьезно произнес Эрнандес.

— Фрэнк, я доверяю это дело тебе, — сказал Бирнс.

— Спасибо.

— А ты, Паркер, ступай к машине. Передай остальным, чтобы больше не прятались. Я хочу отвести огонь от этих окон.

— Вы посылаете Эрнандеса?

— Да. Что-нибудь не так?

— Но я…

— Оставь право решать это за мной, — сердито произнес Бирнс и, повернувшись, зашагал к полицейскому с мегафоном. Паркер внимательно посмотрел ему вслед и, плюнув, пошел к дежурной машине. .

Появившийся на другой стороне баррикады репортер схватил за рукав Эрнандеса и спросил:

— Вы здесь за главного?

— Нет.

— А кто? Нам нужно кое-кого сфотографировать.

— Фотографии вышлет полицейский отдел. — Отстранив репортера, Эрнандес с трудом пробрался сквозь толпу к кафе.

— Ты только посмотри на этих юнцов. Так же, как и Мирандо, это стремление к жестокости и насилию они всосали с молоком матери, — сказал он Луису. Покачав головой, добавил — Знаешь, Луис, что я думаю? Там, наверху, Мирандо ждет своей смерти. Он ждет, когда же наконец мы убьем его.