Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

После расформирования батальона многие из оставшихся попросили немедленно отправить их на фронт, не желая упускать долгожданную возможность сразиться за Родину. Полковник Чибисов и руководство Московского военного округа решили удовлетворить их просьбы. 26 сентября десять женщин были отправлены на Румынский фронт, пять вошли в состав 1-го сибирского артиллерийского дивизиона, еще пять – в состав 58-го Прагского полка. В тот же день 42 женщины-добровольца были отправлены на Юго-Западный фронт. 27 сентября 208 военнослужащих 2-го Московского женского «батальона смерти» отбыли на российский Западный фронт. 30 сентября еще 212 их сослуживиц последовали за ними вторым эшелоном [РГВИА. Ф. 3474. Оп. 2. Д. 5: 179–182, 199].

Их неожиданное прибытие в армейские части вызвало замешательство у фронтового командования. Оно не получило предварительных сведений о женщин-солдатах и не имело представления об их уровне подготовки и о том, какие задачи на них следует возложить. Начальник штаба войск Западного фронта обратился за инструкциями в ГУГШ. Спустя месяц из ГУГШ пришел ответ, что Московский военный округ отправил женщин-добровольцев на фронт без согласования с ГУГШ, удовлетворяя их желание принять участие в боевых действиях; никаких указаний при этом не последовало [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 329. Л. 54]. Не зная, что именно предпринять, штаб Западного фронта направил их в распоряжение командующего 10-й армии. После этого они были приписаны к 27-й пехотной дивизии. Командование фронта эта ситуация не устроила, и оно попросило больше не присылать женские подразделения. Ставка, узнав об этом, распорядилась принять меры «к расформированию не влияющих на боевую обстановку частей» [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 349: 54], в целях сокращения штатов и экономии материалов.

Несомненно, военное руководство относило в эту категорию и женщин-солдат, поскольку оно не только питало серьезные сомнения в полезности женских воинских подразделений, но и указывало, что «формирование и содержание их также вызывает излишние расходы казны» [Там же: 55]. В результате в середине ноября комитет представителей 27-й дивизии проголосовал за расформирование женских рот и отправку женщин-добровольцев домой. Женщины-солдаты московского батальона так и не получили возможность проявить себя в сражении [Сенин 1995: 182].

3-й Кубанский женский ударный батальон

Попытки создать женскую воинскую часть на Кубани первоначально были предприняты, и в Петербурге, и Москве, по частной инициативе. В начале июня 1917 года кубанская казачка Матрена Залесская принялась созывать женщин со всей Кубани на защиту России от внешнего врага. Собрав в течение июня отряд из нескольких сотен женщин, Залесская и Организационный комитет батальона обратились к Военному министерству за официальным разрешением и помощью в формировании подразделения [РГВИА. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 239: 3]. В то время центральное военное руководство искало способы, как удовлетворить непрекращающиеся просьбы женщин, желавших уйти на фронт. В июле было принято решение создать дополнительные женские воинские формирования, в том числе еще один пехотный батальон для участия в боевых действиях. В июле 1917 года ГУГШ дало согласие на формирование 3-го Кубанского женского ударного батальона, который предполагалось отправить на фронт.

Формирование Кубанского женского батальона происходило так же, как и создание женских воинских частей в Петрограде и Москве. Организационной моделью вновь послужило штатное расписание Туркестанского стрелкового батальона. Исполнительная работа, связанная с формированием этой воинской части, проходила под руководством командующего войсками Кавказского военного округа. Решение финансовых вопросов ГУГШ возложило на военный фонд и сразу приказало выделить на формирование батальона 1500 рублей. Все дополнительные траты также должен был покрывать военный фонд. За припасы и снаряжение отвечало главное управление по снабжению армии. Лошадей заказывали из конного резерва [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557:100]. Залесская обратилась в Военное министерство с просьбой предоставить снаряжение и обмундирование (в особенности обувь), подходящие женщинам по размеру женского [Там же: 69]. Таким образом, обмундирование должно было шиться специально по мерке, снятой с военнослужащих батальона.