Они вернутся

Оказалось, что ночевать одному в палатке непривычно и неуютно, чтобы не сказать — страшновато. Старпом долго лежал с открытыми глазами, чутко прислушиваясь к ночным шорохам. И всё никак не мог расслабиться — тело оставалось скованным, напряженным, сердце тревожно билось в груди, как будто предчувствуя опасность. Сергей пробовал успокоиться, пытался глубоко и размеренно дышать, закрыв глаза, однако это мало помогло.

Так он промучился с час, а то и дольше, пока в конце концов усталость не взяла свое — разум стало окутывать сонной поволокой. Старпом то проваливался в забытье, и тогда в сознании начинали кружить какие-то невнятные, текучие образы, то снова выныривал, распахивая глаза и видя вокруг лишь тьму палатки. Это продолжалось раз за разом, пока наконец сон окончательно не победил — Сергей погрузился-таки в его крепкие объятия. И уже не проснулся бы до самого утра, если бы не...

День 29

Он встрепенулся, будто вынырнув из воды, громко схватил ртом воздух. Сердце колотилось как после стометровки. Сергей еще не понял, что его разбудило, но тут услышал... нечто.

Это походило на стон — тягучий, заунывный, надтреснутый. Он звучал где-то неподалеку и гулким эхом разносился по лесу.

В первые мгновения старпома обдало холодом, по жилам пробежала дрожь. Но вслед за этим включился мозг и с трезвой рассудительностью выдал: «Дубина! Это же сухое дерево на ветру скрипит!»

И сразу отлегло от сердца, стало легче дышать.

Через какое-то время звук повторился вновь. Сергей прислушался к протяжному скрежещущему стону, и тут ему снова сделалось не по себе: показалось, будто дерево не просто скрипит, а пытается что-то выговорить на человеческий лад: «У-у-у...и-и-и...е-е-е».

А когда эти стонущие звуковые перепады разнеслись по лесу в третий раз, Сергей оцепенел от внезапной и жуткой догадки: три последовательных слога совершенно ясно складывались в одно зловещее слово:

«У-у-м-ри-и-и-те-е-е!..»

Несколько секунд старпом не мог пошевелиться, как будто примерз к земле, пока изуверское пожелание не раскатилось по округе вновь.

Но на сей раз рациональная часть мозга попыталась выставить защиту:

«Да нет, бред, паранойя! Это с перепугу мерещится!»

Сергей помассировал виски. Надо постараться снова заснуть. Хотя под такое звуковое сопровождение сделать это будет нелегко... И чего вдруг дереву скрипеть вздумалось посреди ночи? Раньше ведь помалкивало. Ветер, что ли, снова разгулялся?..

Но в том-то и заключалась загвоздка, что, кроме зловещего древесного скрипа, в ночной тишине больше не было слышно никаких звуков — ни шума листвы, ни завываний ветра. И это уже казалось не просто странным, а прямо-таки пугающим. К тому же, как ни старался Сергей себя успокоить, ему продолжало слышаться в скрипе всё то же дьявольское словцо.

А тут еще живот прихватило — стало крутить и покалывать, сначала несильно, но чем дальше, тем всё настойчивее и томительнее. И старпому сделалось совсем уж невыносимо. В голове как бичом хлестнуло: а вдруг это организм чужеродную материю не принимает? Ну то есть съеденного ужа?.. Может, уже пошли необратимые процессы?..

«Да ладно, это просто медвежья болезнь подступает от страха...» — затрепыхалась спасительная мысль.

И он ухватился за эту шаткую опору: ей-богу, лучше уж кишечное расстройство с обильным выделением жидких каловых масс, чем какая-нибудь кошмарная участь вроде тотального распыления на атомы — или что там вообще может произойти в подобном случае?..

Впрочем, через некоторое время Сергей позабыл о взбунтовавшемся кишечнике, да и сам бунт резко сошел на нет — вместо этого в животе образовался тяжелый заледенелый кирпич, а сердце словно сдавило холодной клешней. И тому была своя причина: среди ночной тишины внезапно послышался еще один звук...

Тук... тук... тук... тук...

Стук топора!

Сергей так и сел на месте, не в силах вздохнуть, словно легкие промерзли насквозь. Гулкие размеренные удары раздавались где-то совсем неподалеку...

Старпом был до того ошарашен и напуган, что до него не сразу дошло: а дерево-то больше не скрипит! Как будто решило передать слово топору. Вернее, тому, кто этот топор сжимает в руках... Но кто же это? Неужели Леха? То есть уже не Леха... а некая таинственная сущность, вселившаяся в его тело...

Воображение живо нарисовало жуткую картину: капитан, с пустым, отсутствующим взглядом, неуклюже пошатываясь, точно подвешенная за нитки марионетка, колотит и колотит топором по дереву — бесцельно и безвольно, подобно зомби...

Интересно, слышен ли стук Лехе на том берегу? Или он там дрыхнет как сурок, несмотря на Юлькин труп под боком?.. Но сколько Сергей ни прислушивался, никаких звуков с противоположной стороны уловить не мог.

И тут совершенно неожиданно удары по дереву прекратились — просто оборвались, как будто выключили метроном. Наступила полная тишина. Сергей не знал, хорошо это или плохо, — сидел затаив дыхание, чувствуя, как внутри трепещет каждая жилка...

А потом он услышал шаги...