Оно-но-Комати

Мэзуми бросила презрительный взгляд на своих подруг, сопровождавших её, которые в тот момент были заняты покупкой новых браслетов.

– Это они привыкли судить поверхностно об этом мире. Это им достаточно лишь одного поклонения. Им, а не мне! Я хочу большего.

– Чего же ты хочешь?

– Любви!

Я не заметила, как гейша быстро смахнула слёзы со своей щеки, чтобы я ничего не видела. Казалось, она стеснялась своего состояния, однако я заметила, потому что с детства привыкла всё подмечать.

– Любовь – это слишком редкое явление, чтобы его встретить, – не всем удаётся, – произнесла Мэзуми, – все мои клиенты – лишь для удовлетворения страсти. Они ползают у моих ног, они восхищаются мною. Но однажды, когда они увидят во мне какой-то изъян, они станут презирать меня, они будут насмехаться надо мною.

Мэзуми рассмеялась, она так дико смеялась, что толпа покупателей шарахнулась от неё в стороны, как от прокажённой.

– Почему ты так смеёшься?

– Потому что меня забавляет то, что люди поклоняются твоей оболочке, принимают её за тебя. Они не видят твоей внутренней сути.

«А она умна и мудра», – подумала я.

…….В пятницу я пришла к Мэзуми, чтобы проведать её после занятий. Гейша лежала на полу и стонала.

– Что с тобой случилось?

Мэзуми была без сознания. Я позвала Наоми. Хозяйка дома начала трясти гейшу, чтобы Мэзуми пришла в сознание, однако она лишь стонала, не реагируя на окружающий мир.

– Позвольте, я буду ухаживать за ней, – произнесла я.

– Но тебе нужно заниматься.

– Я справлюсь.

– За Мэзуми есть кому ухаживать, в моём заведении много слуг.

На следующий день она очнулась, но чувствовала себя по-прежнему плохо. На красивом лице Мэзуми было написано страдание. Несмотря на запрет хозяйки, я всё равно навещала больную, приносила ей фрукты, делясь своей порцией еды. Я сидела возле Мэзуми, взяв её за руку и сжимала эту руку, как бы желая дать ей понять, что я рядом, что она не брошена на произвол судьбы.

Дом гейши бы украшен многочисленными статуэтками – подарками её поклонников; казалось, эти божества привносили в окружающий мир чуть больше живости и ощущение того, что здесь кто-то был. На стенах висели картины с видами природы, написанные известными художниками Страны Восходящего Солнца. Я всегда любовалась этими картинами и вспоминала то, как я уединялась на побережье Океана и созерцала окружающую меня Реальность.

Одна из служанок по имени Су-дзуки прислуживала в доме. Я остановила её и спросила, как случилось, что г-жа заболела.

– Накануне праздника Гуань-Инь, когда вы танцевали перед гостями, Мэзуми куда-то уезжала в своей повозке, в то время, как начиналась гроза. Её нашли недалеко от города в перевёрнутой ураганом повозке. Йоши принёс её.

Йоши считался ронином, который служил при одном богатом господине из Киото, но отказался от харакири, когда тот приказал ему сделать это. Наоми подобрала его среди странствующих нищих, потому что ронин выделялся своей статной фигурой и повадками дикой пантеры. Он хорошо обращался с саблей, как любой подготовленный самурай, поэтому Наоми поручила ему охранять гарем.

– Но почему Мэзуми уехала в ураган?

Служанка пожала плечами.

– Неужели г-жа не пригласила доктора – спросила я, глядя на бледное исполненное страдания лицо главной гейши.

– Г-жа Наоми отправила за доктором, но он будет не скоро, – потому что его нет в городе, – ответила Су-дзуки.

Я заметила слёзы, стоявшие в глазах гейши, протёрла её лоб настойкой из трав, которую изготовила сама. Такую же настойку я готовила тогда, когда была больна моя мама. Мэзуми слабо застонала:

– Ты хорошо танцевала на празднике Гуань-Инь……, – с трудом произнесла она, глядя на меня, – гораздо лучше меня.

Её лоб вновь покрылся испариной, Мэзуми слабела на глазах. Ей становилось трудно дышать, иногда она закашливалась, затем снова сжимала мои руки, как бы желая убедиться в том, что она не одна.

– Я слышала, как все гости, в том числе, и мои бывшие клиенты, восхищались тобой……

Я молчала, едва сдерживая свои слёзы, я не хотела показывать их, но они всё равно текли, будто, в дождливый сезон.

– Г-жа Наоми и все гости были очень довольны, – сказала Су-дзуки.

Я сделала ей знак замолчать.

– Хозяйка, видно, нашла мне замену – прошептала Мэзуми, – ты моложе меня, ты можешь лучше очаровать клиентов.

Ей по-прежнему было трудно говорить, даже отвары из спасительных трав не помогали. Я видела, как Мэзуми безнадёжно морщилась и всё равно выпивала всё без остатка, несмотря на горечь. Она хотела жить, возможно, чтобы что-то доказать г-же Наоми, возможно, другим гейшам или себе.

Однако пришло время, когда Мэзуми отстранила от себя чашку с отваром.

– Не нужно, – прошептала она, сделала глубокий вдох и задышала ровнее, но поверхностно, – почитай мне твои стихи, Оно-но. Говорят, они грустны и красивы. Я ни разу не слышала их за исключением того вечера. Они произвели тогда на меня впечатление.

Я видела, как главная гейша слабеет с каждым часом, а доктор ещё не приехал. Мне хотелось облегчить её состояние, потому что я верила, что Мэзуми выживет, несмотря ни на что.