Оно-но-Комати

А потом от усталости и постоянного напряжения я отключилась и провалилась в долгий сон. Мне приснился необычный сон.

Я видела, как бреду в густом тумане и поднимаюсь на далёкую заснеженную гору вулкана Фудзи. Я устала, выбилась из сил. Ноги мои стали тяжёлыми, будто, налились свинцом, причём я не могла посмотреть вниз, потому что мне казалось, если я сделаю это, то непременно упаду с огромной высоты и разобьюсь. Ко мне тянулось множество рук из пространства, они что-то хотели от меня, эти руки. Я отталкивала их от себя, но они всё равно тянулись, цеплялись за моё кимоно.

– Отстаньте от меня! – кричала я в пространство, но руки всё равно тянулись, мешали мне подниматься.

Вдруг там на самой вершине я увидела Сапфо, легендарную поэтессу с острова Лесбос. Она улыбалась мне своей улыбкой и протянула руки, чтобы помочь мне подняться на Фудзи.

– Вы и есть Сапфо? – спросила я, обратившись к ней.

Она кивнула:

– Да, я – Сапфо.

– А я – Оно-но Комати, но никто, никто не знает обо мне.

– Придёт время, и о тебе узнают, – произнесла Сапфо.

Я проснулась, потому что свет слишком много света бил в мои глаза. Я увидела лицо императора Ниммё, и была поражена, откуда он оказался в моём сне. А потом я поняла, что я совсем не сплю, я проснулась.

– Мои мучения закончились? – спросила я.

Мне сказали, что я родила девочку.

– Где же моя дочь? – спросила я и улыбнулась императору.

– Не волнуйся, красавица Оно, тебе принесут её на кормление, а сейчас, чтобы мы остались вдвоём, я дам распоряжение, чтобы о нашем ребёнке позаботились.

– Но где же Вы были все эти дни, Ваше величество?

– Небольшое недомогание помешало мне увидеть тебя, моя любовь.

Я вспомнила о последних словах доктора Джеро, и мне стало неспокойно на сердце.

– Прошу Вас, Ваше величество, останьтесь эти дни со мной.

– Любовь моя, как только ты поправишься, у тебя будет достаточно сил, мы отбываем с тобой в Азию.

– В Азию? – удивилась я.

– Да, меня пригласил халиф Джафар-аль-Мутаваккиль посетить его дворец, а я знаю, ты любишь путешествовать, и очень хотела бы увидеть эту землю. Корабли халифа Джафара в месяце Дракона десять Лун назад побывали в Стране Восходящего Солнца.

– Но разве Вы понимаете язык этого народа?

– Да, я немного обучался арабскому, в моём дворце остался Махмуд, который обучил меня всему и сам обучился японскому языку.

– Это тот самый арабский художник, которого я видела на том приёме? – спросила я.

Император кивнул:

– Да, любовь моя. Махмуд – мой самый лучший друг.

– Вы действительно можете доверять этому человеку, Ваше величество?

– Да, я уверен в этом. Но к чему все эти вопросы, дорогая?

Я не знала, что ответить, г-н Джеро предупредил меня о том, чтобы я пока не раскрывала планов и замыслов их организации.

– Ещё не время, – в тот день напоследок заверил меня доктор Джеро, – но я уверен, однажды придёт тот день, и коварство этих фудзивара будет раскрыто, и множества казней не миновать по всей Японии. Но будьте особенно осторожны, Вы представляете большую опасность для фудзивара, и они однажды захотят устранить Вас.

– В последнее время я очень устала, и меня беспокоило Ваше недомогание.

– Вы справлялись обо мне?

– Конечно, Ваше величество. Разве могла я оставаться равнодушной в этих великолепных стенах, когда Вам плохо?

Он обнял меня и произнёс:

– Моя возлюбленная, верь мне, однажды настанут времена, когда Япония будет свободной, и ты поймёшь, что у тебя нет повода бояться за меня. Однажды настанут те времена, когда власть императора станет сильной, и никто не будет решать за императора и указывать, как ему действовать.

– Вы имеете в виду фудзивара, с которыми у Вас противостояние с тех пор, как Вы стали императором Страны Восходящего Солнца?

Взгляд императора стал серьёзным.

– Неужели ты знаешь обо всём, красавица Оно?

– Я служу Вам, Ваше величество. Как же Ваша преданная служанка может оставаться безучастной к тому, что происходит вокруг моего господина?

Он улыбнулся:

– Тебе не следует слишком глубоко вникать в политику, красавица Оно, ибо Ваш господин жаждет Ваших танцев и стихов, которыми он всегда так восхищался. В Арабском Халифате есть тоже много поэтов, и Махмуд однажды декламировал мне одного из поэтов.

– Наверное, это были очень красивые стихи.

– О, в них заключена мудрость многих эпох, однако без твоих стихов мой мир становится блеклым, нуждаясь в ярких красках.

– Я бы очень хотела, чтобы Вы прочли мне эти стихи, Ваше величество. Прошу Вас. Я хочу услышать мудрость этого мира.

Император закрыл глаза, и я услышала чудесные слова, которые запомнились мне, потому, что эти слова были необычными.

«Прекрасная роза

Цветёт в саду моём,

Она так красива,

Как рассвет,

Которым я могу

Любоваться вечно,

Однако стебель её

Полон шипов,

И я часто накалываюсь на них,

Я страдаю,

Но боль моя

Рождает чистую любовь».

– Кто написал эти красивые стихи? – спросила я.

– Один неизвестный арабский поэт. Говорят, он погиб из-за любви, а наш Махмуд перевёл его на японский.