Онтологически человек

— Мое имя — отец О'Лири. Я пришел просить справедливости, о король, — громко сказал он. В хрустальном свете люстр его ястребиные черты казались еще резче.

Артур подобрался.

— Какой именно? — спросил он.

— Вчера в госпитале Чарити было совершено убийство.

— Кого вы обвиняете? — спросил Артур.

С лица Нимуэ сбежало всякое выражение. Она сделала несколько шагов вперед. Мирддин попытался удержать ее — у него в руках осталась человеческая накидка. Дану прошла сквозь толпу, как проходят между травяными стеблями.

— Это человек с моста, — сказала она Артуру.

Отец О'Лири увидел ее, задохнулся от узнавания и ткнул в нее костлявым перстом:

— Ее! Я обвиняю ее! Ее видели в палате!

Лицо дану неуловимо исказилось. Будто из-за фарфоровой маски глянул кто-то другой.

— А пошел ты, — сказала она чужим голосом, хриплым от усталости и отвращения.

О'Лири вздрогнул.

Мирддин заступил Нимуэ дорогу, заслоняя обзор, и схватил за плечи.

«Это не твоя память! Не твоя!»

Дану застыла. Мирддин, не отпуская ее, резко обернулся к трону.

— Я думаю, вам стоит закончить это, безусловно, важное, обсуждение без нашего присутствия. Ваше величество.

Он слегка поклонился Артуру, и, не глядя на священника, стремительно вывел Нимуэ из залы. Дану повиновалась, как сомнамбула.

Артур только слегка повел глазами в их сторону.

— Вы видели ее лично?

— Видел персонал и сестры.

— Почему вы решили, что это она?

— Кто это еще может быть? Сколько в этом городе колдуний в белом?

— И что, по их словам, она делала? — спросил Артур.

Отец О'Лири скривился, как от хины.

— Держала больного за руку.

— Каково медицинское заключение?

— Остановка сердца. От, — он опять скривился, — естественных причин.

— Таким образом, доказательств у вас нет, — медленно произнес Артур.

— Если бы у меня были доказательства, я пошел бы в суд. Нечисть не оставляет следов.

— Почему вы вообще решили, что это убийство?

— Диллон Суини был прикован к кровати десять лет. И умер в тот день, когда к нему в палату вошла одна из них. Вы называете это совпадением?

— Диллон Суини, — вдруг сказала Джиневра. — Перелом шейки бедра. Рыжеватый, зеленые глаза, бывший кровельщик. Вдовец. Любимый футбольный клуб — «Взрыватели». Любимая еда — карри.

Все взгляды притянулись к ней.

— Кажется, это я разговаривала с ним и держала его за руку. Правда, — Джиневра чуть вздернула верхнюю губу. В ее выражении появилось что-то лисье, — не знаю, оставила ли я какие-нибудь следы.

Артур сощурил глаза.

— Вы были на Закатном мосту вчера?

— Да, но...

— Вас видели рядом с человеком по имени Киан Салливан, когда он прыгнул вниз.

— Я пытался спасти его!

— Киан Салливан часто ходил по мосту. Но прыгнул вниз в тот день, когда вы решили ему помочь. Вы называете это совпадением?

Отец О'Лири подавился словами от возмущения.

Артур выпрямился и обвел взглядом зал.

— В Камелоте один закон для всех, — отчетливо сказал Артур. — В Камелоте никого не судят по оговору. В Камелоте никого не осуждают без доказательств, на основании домыслов и совпадений. Дева Озера оказалась в госпитале Чарити, спасая жизнь человеку по имени Киан Салливан. Тому свидетель я, Артур Пендрагон, Мерлин, мой друг и соратник, и весь персонал госпиталя. — Артур перевел взгляд на священника. — Теперь вы знаете, кто говорил с Диллоном Суини. Желаете ли вы на основании этого предъявить обвинение в убийстве Ее Высочеству Джиневере, дочери Лодегранса, королевне Камиларда, Камелота и Корнуолла? — Последние слова прозвучали почти с переходом в инфразвук.

О'Лири не выдержал и отвел глаза.

— Нет.

Артур откинулся на спинку трона.

— Прекрасно.

Но отец О'Лири уже оправился от потрясения.

— Ваше Величество. Вы знаете — и я знаю, что я не смогу представить вам формальных доказательств. Но вы знаете — и я знаю, что такое так называемые феи. Они слетаются на человеческую смерть, как мухи на мед. Подумайте о том, кого вы выбираете себе... в союзники, Ваше Величество. Пока нечисть ходит среди нас — никто не будет в безопасности. Подумайте о своей душе. И о душах тех, о ком вы призваны заботиться. Подумайте об этом сейчас. Потому что потом будет уже поздно.

Голос Артура упал чуть ли не до шепота — но в замершей зале его услышали все.

— За свою душу я как-нибудь отвечу. И уж точно не перед вами. Свободны.

Отец О'Лири развернулся и вышел. Двери за ним хлопнули — и только после этого гости загомонили наперебой, обсуждая произошедшее.

Нимуэ стояла, отвернувшись к распахнутому иллюминатору. Когда вошел Артур, она не обернулась. Мирддин нависал над ней в позе вопросительного знака, опираясь рукой на стену. По его лицу Артур понял, что он все слышал.

— Этот... пастырь, безусловно, прав, — ровным голосом сказал Мирддин. — Дану не следует вмешиваться в людские судьбы. Собственно, такова официальная позиция Авалона, и я считаю ее вполне разумной. Последствия бывают... обоюдоострыми.

— Но? — спросил Артур.

— ... но если я еще раз столкнусь с ним в одном помещении, то за его... физическую целостность я не ручаюсь.

— Да еще минут пять — и я сам бы не поручился, — Артур потер шею. — Госпожа.

Нимуэ обернулась.