Опасайся взгляда Царицы Змей

Сергей лихорадочно соображал, как себя вести, и решил поддерживать сложившееся мнение. Пусть Сиур будет его приятелем.

Москвич, не таясь, изучал Горского. Нынче тот не был похож на «зомби», который разговаривал с ним на поминках. Глаза прояснились, в лице появилось неуловимое и загадочное выражение, присущее влюбленным. У них с Лидой, похоже, роман…

После чая Сиур отозвал Горского в сторонку.

– У меня к тебе разговор, – сказал он.

Сергей вздрогнул. Из своих грез он внезапно вернулся в окружающую действительность… и машинально потянулся рукой к медальону. Тут же накатила тошнотворная дурнота, вспомнилось злое лицо Алены – царствие ей небесное! И слова Сиура: предупреждение по поводу золотой подвески. Он что-то знает… Не случайно он снова здесь. Москва далеко, от нечего делать кататься туда-сюда не станешь.

– Так что, пойдем ко мне?

– Пошли, коль не шутишь! – усмехнулся Сергей.

– Я с вами, – вмешалась Лида.

Сиур вопросительно уставился на него.

– У меня от нее секретов нет… – заявил Горский.

Баба Надя выделила Сиуру большую светлую комнату с большим окном. Из мебели – диван, шкаф, добротный комод из темного дерева с широкими выдвижными ящиками. На комоде стояла толстая свеча в серебряном подсвечнике, окруженная сухими цветами бессмертника.

Горский и Лида сели на диван. Сиур плотно прикрыл дверь и остался стоять.

– Вы наряды старинные любите? – обратился он к Лиде. – Что-то наподобие театральных костюмов? Бархат, парча… кружева…

Та подняла полные недоумения глаза. Что за странный вопрос? В комнате повеяло страхом.

«Страх пахнет лилиями!» – подумала Лида. Впрочем, ее, кажется, спросили о старинных нарядах? Долго молчать невежливо.

– Было у меня одно платье… – задумчиво вымолвила она. – Мне оно снилось недавно: золотая парча с зеленым бархатом, – ее глаза странно блеснули. – А потом сестра почти такое же себе на свадьбу пошила!

Мужчины молча переглянулись. Сиур подошел к комоду и выдвинул нижний ящик, из которого извлек на свет тяжелое, мерцающее золотым шитьем платье…

Лида продолжала сидеть неподвижно, из ее глаз медленно потекли слезы. Горский ощутил леденящий холод. Вспомнилась свадьба: пьяная Алена в парче и бархате, дрянной искусственный жемчуг на корсаже. Вид ее свадебного наряда поверг тогда Сергея в шок! Что за дикая прихоть?! Та дешевая актерская выходка выбила его из колеи и в то же время вызвала неистовое вожделение, смешанное с отчаянием. Тогда он списал все на алкогольный психоз.

После он самолично разрезал портновскими ножницами то платье на куски и вынес на помойку. Горский прекрасно помнил, с каким наслаждением и тайным торжеством он бросил пышное Аленино великолепие на дно вонючего контейнера, как шел обратно, едва не пританцовывая от злобной радости. Что за наваждение нашло тогда на него? А сейчас? Что происходит сейчас? Откуда здесь снова это платье? Он сходит с ума?..

– Это то платье… или не то? – растерянно пробормотал он, уставившись на сияющую груду парчи и бархата, чужеродного в простой сельской комнате.

Сиур понял, что Ивана «осенило» правильно – Горский и Лида имеют отношение к вещам из сундука. Осталось только выяснить какое. Умопомрачительное семейство! Прабабка – колдунья, Иван явно не в себе, Лида тоже со странностями… Наследственное это у них, что ли?

Разноцветных кусочков причудливой мозаики становилось все больше, а узор никак не складывался. Даже представления не было, каким он должен быть.

– Это еще не все, ребята! – весело воскликнул Сиур… и достал из ящика мужской плащ, берет, а затем римский меч.

Горский привстал. Кровь бросилась ему в голову, закипела – та самая кровь, которой скучно было течь по жилам все эти годы! Он готов был поклясться, что узнает вещи. Особенно клинок. Это его оружие! Черт, невероятно…

– Откуда у тебя… – прошептал он, бледнея, и осекся.

– Я полагаю, ты узнаешь вещи, – констатировал Сиур, усмехаясь.

– Да! То есть нет… не знаю…

Горский сел, преодолевая желание взять в руки клинок, пощупать, рассмотреть как следует, вспомнить. Где он мог видеть эту старинную одежду, оружие? Как будто ожили его сны о Флоренции, ее апельсиновых рощах и дворцах, в которых пахнет смертью. Флоренция…

– О Боже! Неужели…

– Так знаешь или не знаешь?

Сиур уже не смеялся. Он смотрел на Сергея не отрываясь, в упор. Тот нервно поежился. Что он может сказать? Ему самому впору задавать вопросы, а не отвечать на них!

– Послушай, если честно, то да, кажется, вещи мне знакомы, – выдавил он. – Но я понятия не имею откуда. Ты мне веришь? Я не знаю! Возможно, когда-то они были моими. Тебя устраивает такой ответ?

– Не совсем…

– Я так и думал, – сокрушенно кивнул Горский. Его глаза болезненно блестели, лицо покрылось красными пятнами.

– А… где вы взяли это все? – спросила Лида.

– Я отвечу, – пообещал Сиур. – Чуть позже. Вы не против?

– Если бы мы даже были против… ты бы сделал так, как считаешь нужным.

– Приятно, что мы понимаем друг друга.

Сиур размышлял, как ему поступить с «Буддой». Показать фигурку Лиде и Горскому или нет? Он решил начать издалека, а там видно будет.