Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

В общем, за шесть месяцев я ездил в Уэст-Мидлендс четыре раза. В итоге мы вернули Эдриана в Лейквью. Стало ясно, что он никогда не получит послебольничный уход в Мидлендсе. Ему так и не предъявили обвинения в дальнейших нападениях. По какой-то причине это не отвечало общественным интересам.

Он вернулся к нам, мы стабилизировали его психоз, а затем я отправил его обратно в тюрьму, чтобы он закончил отбывать наказание.

И угадайте, что произошло. Он перестал принимать лекарства шесть недель спустя.

– Мне они не нужны. У меня наркотический психоз, а не шизофрения, – твердил он тюремному врачу.

Мы должны найти какой-то лучший способ решения проблемы. Необходимо сделать так, чтобы заключенные с тяжелыми психическими заболеваниями продолжали получать лекарства, вместо того чтобы наблюдать за рецидивом их заболевания после того, как они откажутся соблюдать режим лечения.

Эдриан метался между больницей и тюрьмой в течение всего срока заключения, а затем его выпустили на свободу. В итоге он получил лекарства в форме уколов, ордер на лечение по месту жительства и метадон. Он все еще время от времени употребляет героин, но с тех пор, как начал принимать метадон, серьезных преступлений не совершал. Интересно, скольких еще людей, подобных Эдриану, можно уберечь от ежедневных преступлений, бандитских выходок и грязных игл, если дать им опиаты, которых они жаждут?

Почему бы не дать им героин?

Войну с наркотиками можно вести на двух фронтах. Прекращение импорта важно, но именно конечный потребитель поддерживает бизнес-модель в рабочем состоянии. Чем раньше мы дадим героин людям, которым необходимо его употреблять, тем лучше. Я говорю не о «наркотиках для всех», а о целенаправленном употреблении героина людьми со сформировавшейся зависимостью.

Я ожидал, что миссис Бейнбридж умрет в ту ночь, когда я «накачал» ее опиатами. Я лечил ее болезнь и знал, что лекарство может сократить ее жизнь.

ЗАВИСИМОСТЬ – ЭТО БОЛЕЗНЬ, И НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ, ПОЛУЧИВШИЕ ГЕРОИН ПО ПРИЧИНЕ СВОЕЙ БОЛЕЗНИ, УМРУТ. НО БОЛЬШИНСТВО – НЕТ.

С ними все будет в порядке. И лекарство будет чистым, и игла будет чистой. Таким образом, они не заразятся ВИЧ и гепатитом, у них не появятся абсцессы, и не придется платить долги торговцу наркотиками, и Эдриану не нужно будет грабить почтовое отделение, и у начальника почты не будет посттравматического расстройства, и налогоплательщику не придется тратить деньги на лечение Эдриана в больнице, или на пребывание в тюрьме, или и то и другое.

И может быть – это только предположение – миссис Бейнбридж в таком случае могла бы отправиться в кругосветное путешествие со своим мужем.

Катание на лыжах с Губкой Бобом: стероидная ярость

Я люблю кататься на лыжах. В детстве брат купил мне несколько пластиковых досок, которые прикручивались к старым ботинкам из магазина армейских принадлежностей, и мы научились кататься на склоне холма в Дербишире.

Местный фермер оснастил свой трактор веревкой, и мы могли использовать его в качестве импровизированного подъемника. Приходилось хвататься за веревку и стараться не вывихнуть плечо, когда нас тащило по камням, коровьим лепешкам и глыбам снега.

Руки у нас болели, вздувались от мозолей и были облеплены коркой замерзшей грязи, но мы были такими счастливыми, какими только могут быть дети.

Можете представить себе мое волнение, когда годы спустя я поднимался по леднику во французских Альпах – в кабинке с маленькими сиденьями, вмещавшей только двух человек среднего роста. Грязи не было, мозолей на руках тоже не было, но зато пара очень дорогих лыж блестела на солнце, ободряюще покачиваясь в держателе, пока мы медленно, очень медленно поднимались вверх.

На такой высоте трудные пациенты, кричащие на тебя люди и вообще любое насилие отступают куда-то, кажутся очень далекими, и это одна из причин, по которой мне нравится бывать в горах. Мой сосед по кабинке, Эван, остановился в том же отеле-шале, что и я. Я познакомился с ним накануне вечером за ужином. Тогда вместе собрались совершенно незнакомые люди.

Я уже упоминал, что я довольно высокий. Так вот, если моя отличительная особенность – «высокий рост», то Эван был чем-то вроде огромного плато, немного похожего на Губку Боба Квадратные Штаны в человеческом обличье. Его толстые руки торчали горизонтально откуда-то, где, как я полагал, шея соединялась с телом.

Мы разговорились – трудно избежать разговора с соседом по подъемнику, когда вы сидите так близко друг к другу, что ваши ноги касаются его, тело наклонено вперед и вы пытаетесь дышать по очереди, чтобы не вдыхать, когда выдыхает ваш попутчик. Потому что, я думаю, он съел слишком много слишком запашистого сыра.

– Чем ты занимаешься? – спросил Эван.