Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

В Лейквью мы используем комнату рядом с главным коридором, чтобы можно было видеть отделение, а пациентам было видно врача. Комната современная, функциональная и достаточно большая, чтобы примерно четырнадцать человек могли усесться за большой стол посередине. Она звукоизолирована двумя толстыми слоями стекла с жалюзи для уединения. Примерно два раза в год кто-нибудь напоминает, насколько прочно стекло. Иногда пациенты пытаются пробить его. На прошлой неделе это была чашка чая. Во время первой части обхода я отвлекся, выглядывая из этого аквариума и смотря на Саймона. Я смотрел на то, как он двигался, на уровень его активности, на то, как он держал себя и как взаимодействовал с персоналом и другими пациентами.

Потом Элейн пошла за ним. Сначала он повернулся к окну позади себя, как будто хотел поправить прическу, а затем сунул руку в карман брюк и держал ее там явно больше времени, чем необходимо.

Я не пожал ему руку, когда он вошел.

– Наконец-то у меня есть человек, кому я могу доверять. Я не думаю, что доктор Франклин понял меня.

Расположение и очарование. Лесть и обольщение.

Он продолжил и сказал мне, что не хочет говорить о предполагаемом преступлении.

– Это трудно. Я не хочу повторять все это снова. Для меня это очень тяжело.

Жертвенность и отклонение. Контроль.

– Расскажите мне о докторе Франклине, – попросил я. – Почему вы так разозлились на него?

– Я не злился, он просто задавал глупые вопросы.

Преуменьшение, перекладывание вины.

– Вы перепрыгнули через стол в палате, и вас пришлось удерживать трем медсестрам. Одна из них сломала руку.

Он пожал плечами.

– Я ей руку не ломал. Она просто неуклюжая.

Вот ублюдок.

– Похоже, эти вопросы каким-то образом задели вас.

Саймон оскалил зубы и набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул. Он заставлял нас ждать его следующего слова. Пациент почесал подбородок и выглянул в окно. Я подумал, что он, вероятно, психопат. Казалось, все сводилось к контролю.

– Я не хочу, чтобы он присутствовал при разговоре, – сказал Саймон, указывая на медбрата рядом со мной.

– Почему? – поинтересовался я.

– Спросите его. Он такой же, как доктор Франклин.

Саймон встал, задвинул свой стул обратно под стол и ушел. Я повернулся к медбрату рядом со мной, который удивился такому повороту событий.

– Я был с доктором Франклином, когда Саймон перепрыгнул через стол, но у него никогда не возникало проблем со мной.

– О чем они говорили, когда он разозлился?

– Доктор Франклин расспрашивал о его сексуальной жизни. Он странный. Он всегда, кажется, проверяет себя… Ну знаете, как он это делал, прежде чем вошел сюда. – Медбрат указал на свою ширинку. – Иногда, по ночам, мы слышим его через дверь. Он кричит, чтобы мы заткнулись, но в отделении в это время действительно тихо. Послушайте, док, мы собираем деньги для Грейс – в сестринском кабинете нужно подписать открытку.

Я пошел и положил немного денег в коробку. Ее коллеги еще не знали об этом, но Грейс, медсестра, которая «неуклюже» сломала руку, решила уволиться.

– Я возвращаюсь к секретарской работе в больнице, – сказала она мне всего за день до этого. – Здесь все почти то же самое, но я уже второй раз получаю травму… Я никогда не видела, чтобы кто-то был таким разъяренным.

Моя следующая встреча с Саймоном произошла три дня спустя. К тому времени я уже составил представление о нем. В прошлом у него случалось несколько антисоциальных проявлений, но ничего серьезного. В подростковом возрасте у него были проблемы с управлением гневом, но это вряд ли объясняло его преступление и недавнее поведение в отделении. Он обошел отделение и сел напротив меня. Пациент злился с самого начала.

– Так, значит, вы с ним разговаривали?

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете, что я имею в виду; вы говорили с ним, с доктором Энтони Франклином.

– Я говорил с ним неделю назад, – честно ответил я.

– Не говорите мне этого, я слышал, что вы говорили.

– И что же я говорил?

– То же, что сказала моя жена, то же, что сказал доктор Франклин.

На мгновение он стал похож на Эвана, что ехал тогда со мной в горах на подъемнике, так что я автоматически начал рассчитывать свои риски.

Саймон был швейцаром – эвфемизм для обозначения вышибалы. Он пытался убить свою жену. Он угрожал и пытался напасть на коллегу; медсестра из-за него сломала руку в рукопашной схватке и уволилась. У него наблюдались некоторые психологические черты, указывающие на антисоциальное поведение. И, судя по рассказу медбрата, вполне возможно, что пациент страдал галлюцинациями. И почему он все время «проверял себя», что бы это ни значило?

Я закончил разговор так быстро, как только мог, и попросил, чтобы команда по сдерживанию была готова к моей следующей встрече с ним. Мы решили принять меры предосторожности и использовать для бесед другое помещение, комнату с такой тяжелой мебелью, что ее нельзя просто бросить в кого-то.

Встреча сразу началась не очень хорошо. Пациент сел, засунул руку в карман брюк и сердито посмотрел на меня.