Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

– Его сделали невидимым, – сказал он, глубоко вздыхая. – Теперь мы никогда не сможем его вытащить.

Он не употреблял наркотики и не принимал лекарств, которые могут вызвать психоз. К сожалению, в отсутствие какой-либо другой видимой причины стало ясно, что у него шизофрения. И это был хрестоматийный пример шизофрении.

– Адам, – обратился я к нему во время обхода палаты, – я бы хотел, чтобы вы принимали лекарства.

Он покачал головой.

– Я надеялся, что ты не часть этого. Не может быть, блин, чтобы я слушал твою брехню о контроле разума. И, если ты попытаешься сделать мне укол, я подам в суд.

Он сказал почти то же самое и на следующий день, и через день. Медсестры сделали все возможное, чтобы умаслить его и убедить принять лекарство – «мы закажем пиццу», – но он не сдавался.

Если бы не Закон о психическом здоровье, возможно и даже вполне вероятно, что он тихо жил бы себе и жил со своим хроническим психическим заболеванием и причинял вред другим. Он не был плохим парнем – он был порядочным человеком, и между его болезнью и случаем, когда он чуть не убил водителя на трассе М1, имелась четкая функциональная связь.

Некоторые другие мои пациенты – полная его противоположность. У них не так много возможностей начать жизнь с чистого листа, и у многих из них «плохое» поведение начинается задолго до болезни.

В результате неоднократного отказа Адама принимать лекарства ему пришлось давать медикаменты насильно. Я попросил нескольких медсестер подержать его, прижать к полу, а затем ввел ему антипсихотические препараты.

Я ПЕРВЫЙ, КТО СКАЖЕТ, ЧТО ВНУТРИМЫШЕЧНОЕ ВВЕДЕНИЕ ЛЕКАРСТВ БЕЗ СОГЛАСИЯ ПАЦИЕНТА – НЕПРИЯТНАЯ ВЕЩЬ, И ДЕЛАТЬ ТАК СЛЕДУЕТ ТОЛЬКО В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ, КОГДА НИКАКАЯ СИЛА УБЕЖДЕНИЯ НЕ ПОМОГАЕТ.

У меня на стене в кабинете висит картина Генри Кокберна. Она называется «Успокоенный» – художник изображает себя на полу комнаты, где ему дают лекарство. Это жестокая картина и напоминание о том, что принудительное лечение следует применять только тогда, когда все другие варианты исчерпаны. Я также знаю, что такое лечение необходимо проводить осторожно, используя только одобренные методы. Но что мне еще больше не нравится, что еще больше беспокоит меня, так это когда какой-нибудь плохо информированный телеведущий считает принудительное лечение изначально неправильным.

«Они прижали меня к полу и что-то вкололи. Это неправильно. Это жестокое обращение».

Да, права пациентов важны, жизненно важны, но также важно и их право на лечение. Мягкое убеждение и просвещение о необходимости приема лекарств не всегда срабатывают, и именно тогда необходим напористый подход.

«В больнице заявили, что лечение проводилось в соответствии с Законом о психическом здоровье».

ЗАКОН О ПСИХИЧЕСКОМ ЗДОРОВЬЕ ПОЗВОЛЯЕТ МНЕ ЛЕЧИТЬ ЛЮДЕЙ НЕЗАВИСИМО ОТ ИХ ЖЕЛАНИЯ, И ИМ СТАНОВИТСЯ ЛУЧШЕ, ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ БОЛЬШИНСТВУ ИЗ НИХ.

В общем, теперь вы уже поняли, что психиатрия сильно отличается от других отраслей медицины. Если, например, у вас проблемы с сердцем, только вам решать, консультироваться ли с кардиологом и следовать ли его совету.

Если вы понимаете свои проблемы, способны помнить о них достаточно долго, чтобы взвесить все плюсы и минусы, а затем прийти к обдуманному решению и сообщить о нем, тогда вы дееспособны.

Все, что вам нужно сказать, – это: «Нет, я не хочу этого лечения», и кардиолог оставит вас в покое. Врач может подумать, что вы идиот, раз отказываетесь от лечения, может пугать вас сердечным приступом, который может привести к смерти, но так или иначе вас оставят в покое.

Я столкнулся с подобным, будучи ординатором, когда только начинал работать в хирургии. Я получил письмо с жалобой от некоего Саймона Хьюза, бывшего в то время членом парламента от Бермондси. Я очень разволновался, получив письмо из Палаты общин. Один из его консультантов был госпитализирован и находился под моим наблюдением перед трансуретральной резекцией простаты. Это процедура, во время которой хирург извлекает предстательную железу вверх по уретре через длинную трубку, которая проходит посередине полового члена. Я зарегистрировал его, объяснил процедуру и предложил подписать форму согласия.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Что вы собираетесь сделать? – воскликнул он, слушая рассказ о том, как уролог будет удалять его простату. – Я думал, что лечусь от катаракты. Не могли бы вы заняться моими глазами?

– Боюсь, уролог что-то перепутал, – объяснил я. – Лучше доверьте свои глаза офтальмологу.