Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

– Определенно, – кивнул я.

– Начнем давать новую дозу после того, как семья придет навестить ее? Они позвонили, чтобы сказать, что приедут сегодня вечером.

Я снова кивнул.

– Хорошая идея.

Позже меня вызвали обратно в отделение, чтобы навестить другого пациента, и я побеседовал с дочерью миссис Бейнбридж – той самой, что была медсестрой.

– Сколько ей осталось? – спросила она.

Она уже знала ответ, но просто хотела обсудить все.

– Недолго, – сказал я.

Это был прекрасный разговор о жизни и смерти и, что более важно, о том, как мы умираем. Я сказал ей, что ее мать, вероятно, очень скоро умрет, «но не от боли», – добавил я, уверенный в том, что прописал такую дозу опиатов, что ими можно обеспечить бóльшую часть Южного Лондона.

Я пошел домой, позвонил другу, чтобы тот зашел ко мне, выпил значительно больше алкоголя, чем рекомендуют врачи, и вернулся в больницу на следующее утро с чем-то вроде головной боли.

Иногда в таких отделениях, как это, добрые медсестры жалели дежурного врача и не будили его, когда кто-то умирал ожидаемой смертью. А это означало, что в начале рабочего дня нужно зайти в палаты с закрытыми занавесками и подтвердить смерть пациентов.

– Смерть скольких пациентов нужно констатировать? – спросил я, оглядывая отделение.

– Ни одного, – ответила дежурная медсестра. – Прошлой ночью смертей не было.

– А миссис Бейнбридж, женщина на шестой койке. Что насчет нее? – пробормотал я, тут же пожалев о предложении приятеля открыть вторую бутылку вина.

Она снова покачала головой.

– Вы точно давали ей лекарства в предписанной дозе? – с напором спросил я.

Она указала на кровать, где лежала миссис Бейнбридж.

– Иди и поговори с ней.

Я оглянулся и увидел высокую женщину в цветастом платье, стоящую у кровати. Она немного напоминала дочь миссис Бейнбридж, но старше. Ее лицо было расслабленным, и она улыбалась мне.

Я пошел, чтобы представиться, и, подойдя к ней, остановился, раскрыв рот от изумления. Я никогда раньше не видел, чтобы она стояла.

– Я вас не узнал, – признался я.

– Я тоже не ожидала вас увидеть, – сказала миссис Бейнбридж, снова беря меня за руку. – Спасибо вам за снотворное, которое вы дали мне прошлой ночью. Я уже несколько недель так хорошо не спала. – Она понимающе подмигнула мне, когда сказала «снотворное». – Если я выпишусь, доктор, могу ли я продолжать принимать те же лекарства дома?

Я рассмеялся и посмотрел на высокую, элегантную и хорошо отдохнувшую миссис Бейнбридж.

– Вы знаете, что снотворное – это…

Но миссис Бейнбридж мягко сжала мою руку, давая мне понять, что лучше больше ничего не говорить.

– Это снотворное, доктор, – она очень четко произнесла это слово, – позволит мне умереть дома.

На следующий день я выписал миссис Бейнбридж и смотрел в окно, как она выходит из больницы в сопровождении дочери, держащей в руках большой пакет с опиатами. Миссис Бейнбридж умерла три недели спустя. Ее дочь позвонила мне и спросила, что делать с остатками лекарств.

«Продайте их, не сообщая службе по борьбе с наркозависимостью. Это погасит вашу ипотеку».

Но я дал ей надлежащие рекомендации и посочувствовал.

От службы по борьбе с наркозависимостью всего несколько минут ходьбы вверх по склону до аптеки, где большинство пациентов получают свои лекарства. Не могу сказать, специально ли обратил внимание Эдриан, пациент, которого я лечил несколько лет спустя в отделении средней степени безопасности больницы Святого Иуды, на почтовое отделение по соседству с аптекой. Думал ли он, идя мимо него за метадоном: «Как-нибудь я ограблю это почтовое отделение», так же, как я когда-то задавался вопросом, буду ли я работать в больнице Святого Иуды? Я не знаю. Но тот факт, что он действительно ограбил почтовое отделение по соседству с аптекой, неоспорим. Само по себе это событие не привлекло бы моего внимания – наркозависимые постоянно грабят и воруют, а ограбление почтового отделения вряд ли тянет на новость национального масштаба. Но меня беспокоило, что грабитель находился под моей опекой, и я только что дал ему «отгул», как оказалось для того, чтобы он мог пойти и ограбить почтовое отделение.

«Психиатр помогает грабителю». Так мог бы звучать газетный заголовок.

КОГДА ПАЦИЕНТ ЛОЖИТСЯ НА ЛЕЧЕНИЕ В БОЛЬНИЦУ, ОН НЕ ПРОВОДИТ ВСЕ ВРЕМЯ В ПАЛАТЕ.

Раздел 17 Закона о психическом здоровье позволяет мне временно выпускать пациентов из больницы. Человек может уйти на пару часов, например к парикмахеру, или на целый день для посещения занятий в колледже. По мере приближения выписки пациентам часто предоставляется целая серия «отгулов», чтобы они смогли провести вечер в своем новом жилье. Это хороший способ проверить, как пациент будет себя ощущать в новых реалиях, убедиться, что он готов к выписке и что общественные службы предпримут нужные действия в случае чрезвычайной ситуации.

К тому времени, когда Эдриан ограбил почтовое отделение, он пролежал в больнице почти четыре года. В двадцать с небольшим лет у него развилась паранойя, но при этом он плохо принимал лекарства.