Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

А теперь мы готовы рассмотреть единственный пример, который имеет для этих философов какое-то значение: что происходит, когда мы перемещаем человека из одного окружения в другое? Вот знаменитый мысленный эксперимент Хилари Патнэма с Двойником Земли743. Не хочется вдаваться в детали, но я уже понял, что лишь подробное изложение и перекрытие всех ходов к отступлению дает шанс убедить приверженцев врожденной интенциональности. А потому, извините, без подробностей не обойтись. Вооружившись полученными ранее сведениями о четвертачнике и лягушке, можно понять, что именно делает мысленный эксперимент с Двойником Земли столь непререкаемо убедительным. Предположим, что Земля-Двойник – это планета, являющаяся точной копией Земли за единственным исключением – на ней нет лошадей. Там есть животные, которые выглядят в точности как лошади, которых жители Двойника Бостона и Двойника Лондона называют horses, а жители Двойника Парижа – chevaux, и так далее – вот как похожа Земля-Двойник на Землю. Но эти животные с Земли-Двойника – не лошади; это какие-то другие животные. Назовем их кошади, и, если угодно, можете предположить, что они – своего рода псевдомлекопитающие, скажем, покрытые шерстью рептилии, – это философия, и вы вправе выдумывать любые детали, которые, по вашему мнению, заставят «сработать» ваш мысленный эксперимент. А теперь – драматический поворот. Однажды ночью, пока вы спали, вас перенесли на Землю-Двойника. (То, что в этот момент вы спали, важно, поскольку таким образом вы не знаете, что с вами произошло, – вы остаетесь «в том же состоянии», в каком были на Земле.) Проснувшись, вы выглядываете в окно и видите несущуюся галопом кошадь. «Гляди-ка, лошадь!» – восклицаете вы (неважно, вслух или про себя). Чтобы не усложнять, предположим, что уроженец Земли-Двойника произносит то же самое сочетание звуков в то же самое время, когда тоже видит галопирующую кошадь. И вот на чем настаивают Патнэм и другие философы: уроженец Земли-Двойника говорит и думает нечто истинное – а именно что мимо только что пробежала кошадь. Вы, землянин (а вы продолжаете им оставаться), говорите и думаете нечто ложное – а именно что мимо только что пробежала лошадь. Однако как долго вам придется прожить на Земле-Двойнике, называя кошадей «лошадями» (в точности так, как и все местные жители), прежде чем состояние вашего разума (или то, что ваши глаза сообщают вашему мозгу) станет истиной о кошадях, а не ложью о лошадях? (Когда способность разума быть направленным на предмет или интенциональность сменит позицию? – этим теоретикам нужна сальтация.) Совершите ли вы когда-нибудь этот переход? Произойдет ли это как-то без вашего сознательного участия? В конце концов, четвертачник так никогда и не узнал, что смысл его внутреннего состояния изменился.

Полагаю, вы можете быть склонны считать себя совершенно непохожим на лягушку и четвертачник. Может показаться, что ваша интенциональность является сущностной и подлинной и что это чудесное свойство обладает определенной степенью инерции: ваш мозг не может просто развернуться на полном ходу и внезапно начать подразумевать под своим старым состоянием нечто новое. У лягушек, напротив, память недолгая, а у четвертачников ее и вовсе нет. Под словом «лошадь» (вашей личной идеей лошади) вы понимаете нечто вроде одно из этих конеобразных животных, на которых любим ездить мы, земляне; это представление закреплено в вашем разуме всеми воспоминаниями о конноспортивных соревнованиях и ковбойских фильмах. Давайте согласимся, что эта матрица памяти фиксирует то, к каким объектам применимо ваше понятие о лошадях. Ex hypothesi, кошади – животные, к этому виду не принадлежащие; они – совершенно другой вид, просто у вас нет простого способа отличить их от лошадей. А потому, в соответствии с этим ходом мысли, вы совершаете невольную ошибку всякий раз, когда неверно классифицируете кошадей – в момент восприятия или в мыслях («Какая прекрасная лошадь проскакала вчера галопом за моим окном!»).