Опасная профессия

Раиса Львовна, как оказалось, подавала заявление об эмиграции вместе с дочерью Машей, имевшей ребенка, но разведенной. В таких случаях необходимо разрешение отца на выезд девочки, которого он не дал. Берг считала, что он «чинил препятствия в альянсе с КГБ». Она решилась на эмиграцию, не имея никаких приглашений, связанных с работой.

Интересными для меня были и первые впечатления Р. Л. Берг об Италии:

«Кризис у них какой-то игрушечный. Италия считается бедной страной. Так у нее всего завались. Что это за инфляция такая, когда все сыты и очередей в помине нет… Все вежливые. Люди работают. Никто не надрывается… А забастовки на забастовках. Сама попала в студенческую заваруху, и полицейские в меня стреляли патронами со слезоточивым газом. Все бежали прочь, а я стояла… Со стороны полиции идиотизм какой-то…»

Я написал Раисе Львовне, что смогу увидеть ее в Италии в июне по дороге на конгресс в Израиль, поскольку собирался добираться в Хайфу морем из Италии. Но в июне она уже находилась в США, а я не знал ее адреса и места работы. Как выяснилось позднее, Р. Л. Берг подключил на три года к одному из своих грантов профессор Джеймс Кроу (James F. Crow), известный популяционный генетик, также работавший с дрозофилой. Он руководил отделом генетики в Университете штата Висконсин в Мэдисоне. Я побывал там в 1977 году и нашел Раису Львовну вполне довольной своим положением. Ее дочь Маша и внучка к тому времени тоже выехали из СССР и поселились во Франции.

Рита на родине

В марте все формальности с визами и документами на поездку Риты в Советский Союз для встречи с заболевшим отцом были завершены, и я мог уже покупать билеты на самолет. Запланировали поездку на месяц, отлет – утром 21 апреля, возвращение – вечером 21 мая. При непредвиденных обстоятельствах дату возвращения можно было и отодвинуть. Нельзя сказать, что «были сборы недолги». Конечно, главное было повидать отца и сына, но хотелось встретиться и со многими другими людьми, а планировать программу визитов заранее трудно. По просьбе родных и друзей нужно было достать несколько препаратов для лечения рака груди и простаты, купить два слуховых аппарата, привезти новые средства от гипертонии и новые снотворные. Советская медицина все еще сильно отставала от западной именно в области фармакологии. Первая неделя отводилась на пребывание в Калинине. Там в квартире младшей дочери Раи лежал парализованный отец Риты. За ним следил и сын Валентин. Четыре племянника и две племянницы Риты учились еще в школе. И всем жилось нелегко. В Москве Рой и друзья готовили свою программу встреч. Хотелось побывать и в Обнинске. Дима собирался послать подарки своим школьным друзьям. Но вес багажа в самолет ограничивался двадцатью килограммами. Нельзя было не навестить Тимофеева-Ресовского. Владимир Дудинцев, Валентин Турчин, Владимир Лакшин, студенческие друзья тоже готовили встречи. Но все решения можно было принимать только на месте. Пока главное – долететь и пройти пограничный и таможенный контроль, там ждала, как оказалось, именно Риту специальная группа для досмотра, личного обыска и расспросов.

В аэропорту ее встречали Рой с другом Алешей Чеботаревым, имевшим машину, и Дудинцев на своей «Волге». Рита вышла к ним с задержкой – каждую вещицу багажа и содержимое сумочки осматривали эксперты. Проверили волосы, прощупали одежду, сосчитали деньги, сумму записали в декларацию (при отлете проверят, сколько осталось). Первая, самая горячая встреча оказалась неожиданной. Наш любимый эрдельтерьер Норд, не видевший хозяйку два с половиной года, скатился кубарем с последнего этажа хрущевской пятиэтажки. До него, ждавшего на балконе, донеслись какие-то знакомые запахи или голос. Не успела Рита выйти из машины, как Норд уже облизывал ее, поднявшись на задние лапы и разорвав при этом бусы. Слышно было, как стучит от волнения его сердце.