Опасная профессия

«Конечно, я был обязан Твардовскому – но лично… Как Троя своим существованием все-таки не обязана Шлиману, так и наша лагерная залегающая культура имеет свои заветы» (с. 60).

Но ведь без раскопок Генриха Шлимана гомеровская Троя могла бы оставаться легендой и до настоящего времени.

Иносказательно объяснил в «Теленке» Солженицын и главную цель своего творчества:

«Из моих любимых образов – пушкинский царевич Гвидон. Чтобы верно погубить, засадили, засмолили младенца с матерью в бочку и пустили по морю-океану. Но – не потонула бочка, а аршинный младенец рос по часам, поднатужился, выпрямился,

Вышиб дно и вышел вон! –

правда на берегу чужеземном. И сам вышел и, заметим, выпустил свою мать.

Не до точности чужого берега должен образ сойтись, и непомерно честь велика выпустить на свободу Мать, – а вот как донья трещат у меня под подошвами и над макушкой, как из бочки вываливаются клёпки – это я ощущаю уже несколько лет и только точного момента не ухватил, когда ж я именно донья выпер, уже ли? ‹…› Или еще это впереди?» (с. 320).

В этом месте меня осенило. «Мать» – это ведь для автора «Россия – мать, Русь – матушка». Ее он освободил или собирается освободить. Для этого писались и «Письмо вождям», «Мир и насилие», «Жить не по лжи», «Раскаяние и самоограничение», «Великопостное письмо Патриарху Пимену». «Архипелагом» – разрушить идеологию, а затем создать новую веру, улучшенный вариант православия. Ведь и все другие вероучения создавались книгами или проповедями. Попытка стать новым пророком становилась вполне очевидной.

Посылая конфиденциальными путями «Теленка» в Москву (многие друзья хотели получить книгу), я просил Роя уберечь от нее Марию Илларионовну Твардовскую. Но отрывки уже регулярно читали на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна» и по «Голосу Америки».

Дочери Твардовского получили вскоре книгу Солженицына какими-то другими путями. Рой, сообщая мне об этом уже в июне, писал:

«Младшая дочь, знавшая Солженицына лучше, не раз плакала, читая “Теленка”, конечно, от обиды… Вспоминая об этом, Оля все время спрашивала меня: какой же он – Солженицын – христианин?»

Раиса Львовна Берг

Еще в октябре 1974 года я получил письмо из Ленинграда от Раисы Львовны Берг, специалиста в области популяционной генетики, с которой у меня были дружеские отношения. Она сообщала о своем намерении эмигрировать и спрашивала о возможности найти работу по генетике в Западной Европе или в США. Я написал ей откровенно, что серьезных шансов для ученых ее возраста (61 год), даже заслуженных, получить какую-либо должность нет. Раиса Львовна была дочерью выдающегося зоолога, географа и создателя новой теории эволюции – номогенеза, академика Льва Семеновича Берга, президента Всесоюзного географического общества. (С 1931 до 1940 года президентом этого общества был академик Н. И. Вавилов.)

Р. Л. Берг была в 1945–1954 годах женой моего друга, генетика Валентина Сергеевича Кирпичникова, помогавшего мне в 1961–1962 годах в сборе материалов для книги по истории конфликта в советской генетике (см. главу 3). Причины их развода мне не известны. У Раисы Львовны и Валентина Сергеевича были две дочери – Елизавета и Мария.