Опасная профессия

В пятницу утром я приехал поездом в город Сторрс в штате Коннектикут, в университете которого была объявлена моя лекция об Уральской ядерной катастрофе и о проблемах охраны окружающей среды. Спонсорами визита были биологи и Центр по изучению славянских и восточноевропейских стран. В этом Центре работал профессор Рудольф Токес, которого я знал по прошлым приездам в США. Токес, иммигрант из Венгрии, считался в США главным специалистом по диссидентам. Он так же, как и я, приходил к выводу о том, что личное вмешательство американского президента в судьбу отдельных людей могло лишь помешать созданию более широкой внутренней оппозиции.

На субботу и воскресенье я поехал в близкий отсюда американский Кембридж, чтобы встретиться с историком Александром Моисеевичем Некричем, другом Роя. Я уже писал ранее, что А. Некрич, прославившийся своей книгой «1941. 22 июня», изданной в Москве в 1965 году, эмигрировал из СССР в 1976 году. Познакомился я с ним в 1966-м, когда он приезжал в Обнинск, чтобы прочесть лекцию в обнинском Доме ученых. Несколько раз мы встречались в 1977 году в Великобритании, где Некрич провел почти полгода, ожидая визу в США. Его приглашал туда на год Гарвардский университет, но в визе с правом на работу в США ему отказывали как бывшему члену КПСС. Друзья из США писали Некричу, что преодолеть это препятствие очень просто, нужно лишь письменно объяснить, что вступление в ВКП(б) в 1943 году было вынужденным, «по приказу». Некрич категорически отказывался. «Я в Советском Союзе должен был все время врать, – говорил он мне как-то в Лондоне, – неужели и здесь мне нужно снова врать и скрывать свою биографию? Я вступал в партию добровольно, на фронте, и гордился членством…» В конечном итоге, по ходатайствам коллег, Некрич получил визу, но с какими-то ограничениями.

Наша встреча была очень теплой. Несмотря на субботу, Саша повел меня на кафедру, а не домой. Семейных проблем Некрича я не знал. Рой сообщал в одном из писем, что перед отъездом Саша развелся с женой и уезжал один. Детей у них не было. Кабинет Некрича, большой, наполненный книгами, был, по сути, частью библиотеки Русского исследовательского центра:

«Вот видишь, какой у меня офис, – похвастался Некрич, – а вот денег не платят. Грант кончился, а получить должность в Гарварде нереально… Тебе проще, в биологии вы все коллеги, друг другу помогаете, предмет ведь необъятный… А в советологии мы все конкуренты, слишком много в Штатах советологов. В каждом университете есть центр, многие дублируют друг друга. Здесь, в Гарварде, все решает Ричард Пайпс, польский русофоб… он фальсифицирует историю уже с Киевской Руси…»

Некрич еще до отъезда из Москвы закончил книгу «Наказанные народы» о депортациях в 1943–1944 годах калмыков, чеченцев, ингушей, кабардинцев и крымских татар в Казахстан и в Среднюю Азию. Книга, сравнительно небольшая, не распространялась в самиздате, автор готовил ее для издания за границей. Она вышла в начале 1978 года в Нью-Йорке на русском языке в издательстве «Хроника», а затем и на английском («The Punished Peoples: The Deportation and Fate of Soviet Minorities at the End of The Second World War». W. W. Norton & Co). Автор, безусловно, надеялся, что она будет иметь успех и широкое распространение. Книг по этой проблеме еще не было. Но судьба небольших, в основном мусульманских (за исключением калмыков-буддистов), народов СССР, как оказалось, представляла для американцев лишь академический интерес. Для них это был незначительный эпизод Мировой войны, и без того наполненной трагедиями и перемещениями миллионов людей. К тому же и в США, причем по инициативе Рузвельта, в 1942 году тоже проводились депортации и в концлагерях содержались потенциально враждебные меньшинства, прежде всего американцы японского происхождения с западного побережья, о чем американцы хотели бы забыть.

«В Штатах нет историков на зарплате старших или младших сотрудников, – объяснял мне Некрич, – только преподавательские должности. Нужно вести какой-то курс, читать лекции, формировать класс студентов. Нужно стать членом факультета… получить постоянную должность, а я пока гость. Шансов на постоянную работу нет, и вакансий нет. Да и систематического курса у меня нет. В Москве ведь моей главной темой в институте была не советская история, а внешняя политика Англии… кандидатскую и докторскую я защищал по Великобритании… Здесь это никому не нужно…»