Опасная профессия

Широко известному на весь Спасопрокопьевск и даже за его пределами вору-рецидивисту Власу Копейкину снова предложили поработать по профессии. Вот только заказчик оказался весьма странный, не какой-нибудь авторитет, коллекционер в законе или всё сразу, а глубоко законспирированная организация, именуемая «Сыновья Жанибека». Даже название ничего не говорило обывателю. Меж тем, одна из руководительниц оной, по имени Асия, втерлась в доверие к Копейкину и склонила того к сотрудничеству, напирая больше на самосознание, нежели финансовые вопросы. Удивительно, но Влас, никогда к женщинам не прислушивавшийся, вдруг пошел навстречу, познакомился с соучастниками подполья, а именно, его коллегами, Исой Мусаевым и Мусой Исаевым, на европейский взгляд спасопрокопьевского медвежатника похожие друг на дружку, словно близнецы. Под дальнейшим давлением чар Асии, он согласился работать в свежесозданной банде, которую, по снисходительному решению аксакалов, и возглавил.

Обчистить надлежало не абы что, а респектабельный, но ни сном, ни духом к «сыновьям» отношения не имеющий, банк «Арьергард». Именно в его закромах, а точнее, в одном из сейфов, находящихся в правлении совета директоров, находилось то желанное, что надлежало не просто вынести за пределы банка, но и передать в вечное пользование представителю народов Казахстана. Вот чего-чего, а подобного с Копейкиным никогда не случалось, первый раз в жизни он столкнулся с людьми, ценящими идеалы выше финансовых вливаний. Не исключено, что именно это и подтолкнуло Власа к сотрудничеству, а не только восточное очарование Асии, ее сладкие речи и уважительное отношение аксакалов взлома и проникновения к аборигену.

Вынести из банка предстояло не простую реликвию, но символ сакральной власти казахских правителей над землями не только разных Орд и ханств, но самой империи Тимуридов, – перстень ее одноименного основателя Тамерлана. Эта история закрутилась еще в самом конце пятнадцатого века, когда усилившаяся власть казахских правителей направила их влияние на крупнейшее государство того времени – Мавераннахр или Туран, как именовали тогдашние летописцы империю потомков Тамерлана, в зависимости от того, на каком языке они живописали, арабском или староузбекском. В ожесточенных сражениях братья Жанибек и Керей, а так же сын последнего Бурундук, разбили своих родственников, узбекских правителей величайшей империи среднего Средневековья. Но для окончательного смещения с престола воинственных предшественников из династии Шибанидов, потомков нечеловечески могущественного Чингисхана, представители другой его ветви, Урусиды, к коим означенные братья и принадлежали, должны были заручиться еще и сакральной поддержкой. Таковой стал перстень покорителя всех земель Средней Азии, Кавказа, Афганистана, Персии и прочих сопредельных земель, который передавался в роду Тимура от отца к сыну, а затем и к внуку – Улугбеку. Сын последнего, убивший достославного государя, хоть и получил символ великой власти, не смог ее удержать. Перстень сгинул с пальцев ханов, но появился… среди награбленного в караване, следовавшим из Туркестана в Омск, в имение генерала Петра Горчакова, долго и безуспешно воевавшего, но с помощью тамошних сюзеренов, разбившего воинство последнего казахского хана. Впрочем, и там реликвия, служившая занятной игрушкой многочисленным дочерям генерал-губернатора, не задержалась. В оплату многочисленных долгов перстень был отдан фаворитке генерала, Александре Шрамм, которая быстро обменяла его не то на новые парижские наряды, не то на протекцию несметных своих поклонников.

Так сокровище оказалось сперва у генерал-губернатора Спасопрокопьевска, а после у его ростовщика Рабиновича, вскорости сосланного должником в острог, а куда еще из Сибири отправлять-то? – а затем, и у детей означенного, пытавшихся выехать с реликвией в Палестину, но получивших от ворот поворот на таможне. Ростовщические дети исчезли, кто в погромах начала двадцатого века, кто в лагерях, тремя десятилетиями позже, а сам символ, после смены своих владетелей с комиссаров на министров, оных перестрелявших, осел среди сокровищ их комсомольских потомков.

И теперь тайная организация «Сыновей Жанибека», название которой стало немного понятней для прочитавших три предыдущих абзаца, решила вернуть сокровище отечеству и тем достойным его владетелям, в коих еще текла кровь правителей казахских родов. Неведомо, кому именно «сыновья» планировали передать перстень, всем прочим приносивший больше несчастий, нежели славы. Да и не особо это заботило самого Копейкина, вконец соблазненного Асией и окончательно утратившего решимость противостоять статистике, неуклонно напоминавшей медвежатнику, что во всех прежних случаях сотрудничества с кем-то еще, кроме заказчика, Влас терпел неудачу.