Опасная профессия

Впрочем, дело вырисовывалось в более светлых красках. Уж больно обстоятельно готовились «братья-медвежатники» коих так за глаза стал именовать Копейкин, да и прежний послужной список их дел внушал даже не уважение, а почти священный трепет школяра перед великим магистром. Влас все больше и больше стал проникаться уверенностью в благополучном исходе, отчасти еще и потому, что и награда за него оказывалась больше моральной, нежели физической: что такое тысяча евро для столь успешного в своей работе человека, вскрывшего уже больше пятидесяти замков. И пусть большая часть из них оказалась открыта в те годы, когда Влас работал в конторе техобслуживания фирмы «Строго секретно», сейфовые замки и двери производящей, но остальные-то он вскрывал, наученный прежним опытом.

Копейкин даже перестал вспоминать о прежних неудачах в участии в бандах и группировках, настолько оказался восхищен проработкой буквально каждой мелочи, тщательно обговариваемой, пусть и на казахском, Мусаевым да Исаевым. И даже, когда оные «сыновья» предложили главарю одеться в парадное, да чтоб у простого человека в глазах слепило, Копейкин спрашивать не стал, зачем этот маскарад нужен, верно, понадобился для подстраховки, двойной или тройной, именно такой запас прочности своего мероприятия «близнецы» и закладывали. Как тут не убедиться в безоговорочной успешности предстоящей работы?

Вот и спасопрокопьевский медвежатник уверился окончательно и одевшись как на похороны, в строгий костюм служителя ритуальных услуг, но в рубашку с живописным жабо, делавшим его одновременно похожим и на артиста больших и малых академических театров, чья фамилия слишком известна, чтобы ей сотрясать воздух, надушился и прибыл на место встречи. Исаев и Мусаев, вопреки его ожиданию, оделись, как и подобает мигрантам – в строгие, но изрядно поношенные серые спецовки работников «Горжилстроя», возводившего безликие многоэтажки по всему городу и окрестностям. При этом один из аксакалов воровского дела прихватил с собой видавший виды объемистый портфель, из тех, коими щеголяли в советские годы старшие научные сотрудники и прочие работники умственного труда. Исаев же взял нечто весьма странное – две коробки из-под пиццы, как ни странно, но заполненные именно этим продуктом, только приобретенным и на месте же разогретым в соседнем кафе.

Ими вооружившись, он подошел к служебному входу в будку охраны, сообщники ждали его возле входа парадного, чуть в стороне и за углом, так что все происходившее могли видеть, высунув нос в проулок. Для пущего вхождения в роль, Исаев нацепил респиратор на нос, последнее время службы доставки стали очень показно заботиться о здоровье менявшихся как перчатки подопечных. Стукнул в дверь, а когда та открылась, произнес с густым среднеазиатским акцентом, который так любит изображать отечественная эстрада:

– Доставка пиццы, отметьте, что вовремя.

– Но мы ничего не заказывали, – тут же, впрочем, не очень охотно возразил страж, ловя мощным римским носом ароматные запахи и глотая слюну. Немудрено, дело происходило после завершения рабочего дня, когда все порядочные люди уже прибыли домой и, сосредоточившись на телевизоре, ужинали изо всех сил.

– Так не вы и оплачивали. Мне сказали, доставка на пост, в девятнадцать, пятнадцать. Распишитесь, что так и есть, а то мне рейтинг скинут.

– Да кто прислал, скажи уже.

– Заказ с мобильного приложения, все, что знаю. Прошу, распишитесь, что вовремя…

Потерявший бдительность от запаха свежего сыра с анчоусами, охранник механически расписался, принял коробки, вошел внутрь. А когда до слуха Исаева донеслись мягкие удары упавших в бесчувствии тел на жесткий кафель, он ловко вскрыл дверь и проник внутрь. После чего дал своим знак, путь свободен, а сам занялся работой с камерами, запустив их на просмотр уже записанных изображений.

– И что это было? – поинтересовался Копейкин у подошедшего аксакала, перед этим открывшего входную дверь офиса, да и все остальные по дороге до верхнего этажа. Исаев улыбнулся:

– Ничего особенного, эфир в концентрации, способной вызвать лишь обморок.

– Обморок простой при виде крови, – процитировал Мусаев, обнаруживший в себе неплохие познания в английской литературе. – Тридцать минут нам обеспечено, пошевелимся.

И они пошевелились. За три минуты добравшись до седьмого, заключительного, этажа, троица проникла в библиотеку совета директоров банка «Арьергард», место, посещаемое исключительно по причине наличия там хода в хранилище несметных сокровищ разных эпох и народов. Исаев включил фонарик, а найдя тайную дверь, расположенную на месте фальшивого стеллажа с французской классикой девятнадцатого века, тотчас стал шарить по соседним стенам. Копейкин вышел вперед:

– Сейчас вырублю. Система хитрая, но минут за семь справлюсь.

– Система несложная, – согласился Мусаев, – но только открывается еще проще. Код меняется каждый день, мы узнавали, узнать его проблемно, поскольку он хранится в докладных записках каждого из семнадцати руководителей банка…

– Верно, поэтому носящего столь гордое название, – перебил товарища Исаев.