Опасная связь

– Не знаю. Всего. Меня все пугает, все внушает тревогу.

Людовик хотел ответить, но она не дала ему времени:

– Я не создана для этого. Думаю, я не создана для того, чтобы побеждать. Чем больше у меня есть, тем больше я боюсь это потерять, я вечно боюсь, как бы что-нибудь не случилось с детьми, с мужем, со мной, а теперь вот даже с тобой… Не надо бы тебе это говорить, но я слабая… в общем, я так считаю.

– Но, Аврора, у тебя прекрасный бренд, и все, кроме этого козла, тебя уважают, а это сила, это…

– Мода – тесный мирок. Пока все хорошо, все тебя хотят, пресса, покупатели, клиенты, все считают тебя гениальной и толкаются, чтобы быть на показе в первом ряду, но стоит тебе проявить слабость, как тебя все бросят.

– Погоди, но это ведь всего лишь мошенник, который пытается тебя кинуть, не позволишь же ты ему сделать это с собой, только не ему, тут не должно быть никаких колебаний, надо поквитаться с ним, Аврора, надо ударить его без всякого зазрения совести, это тебе не мелкая рыбешка!

– Вот именно, нельзя его трогать, потому что он большой… Больших никто не осмеливается задирать. Потому-то они и большие.

Людовик принял это рассуждение на свой счет, будто она подразумевала, что выбивать деньги из мелких должников и тратить свою жизнь на улаживание задолженностей домашнего хозяйства – смехотворно и совершенно неблагородно.

– Я всего лишь хочу создавать одежду, понимаешь, а не драться… Быть дизайнером значит войти в бизнес и считать, считать, все время считать, мне с самого начала не хотелось этим заниматься. Я всего лишь хотела делать одежду, которая тебе нравится, трогает тебя, задевает, понимаешь, что я хочу сказать, одежду, которую считаешь созданной для именно тебя. Шарф, связанный для тебя, ты его носишь по-другому, не так, как шарф, купленный в магазине «Зара», в этом есть какие-то эмоции, не знаю, как это выразить…

Оставив свою ладонь в руке этого мужчины, Аврора чувствовала себя побежденной, упавшей духом, на пределе, ей хотелось все бросить и больше не делать вид, будто она хозяйка, начальница, ей причиняло боль, что ее фирма так прокололась, это все равно что видеть своего ребенка, который никак не может поправиться – то же чувство бессилия. Это превосходит твои возможности, все отворачиваются, паника накрывает с головой. Тогда она не хотела даже думать о двойной игре Фабиана, было слишком больно даже признаться себе в этом, сказать себе, что вчерашний друг у нее за спиной делал все, чтобы ее угробить.

Через стекло она видела деревья парка, каштаны уже потеряли свою листву, и ей вдруг пришло в голову, что перед ней снова появились два ворона, два зловредных ворона – Фабиан и Кобзам. Она почувствовала, как ее ладонь сжала надежная рука Людовика.

Пришли два услужливых официанта и извинились за задержку, дескать, это все из-за елки; Людовик видел, как они помогали снимать высоченное дерево с платформы грузовика. Устроив совершенный балет, они расставили на столе целый арсенал чайных чашек, серебряных десертных приборов и маленьких тарелочек для пирожных. Аврора высвободила свою руку. Едва официанты ушли, Людовик стал перераспределять все только что расставленные ими на столе элементы, чашки, пакетики с чаем, молочники и тарелочки для пирожных, удивительно сложный набор принадлежностей, которые они перепутали. Аврора следила за его действиями. У него были медленные, уверенные движения, наводя порядок на столе, он крепко брал каждый предмет в руки, налил Авроре кипятка, взял молочник, затем, не моргнув глазом, горячий чайник. Можно много узнать о человеке по тому, как он берет предметы: Людовик всякий раз производил впечатление, что его жесты уверенны, что он крепко держит то, за что взялся. Они больше не говорили. Аврора вспомнила, что не включила свой мобильник, он целых два часа оставался выключенным, раньше ей никогда не случалось отключать его так надолго. Она нащупала свой смартфон в глубине сумочки, вынула, но включать не стала. Через дальнюю дверь официанты внесли в ресторан большую елку, дотащили ее вшестером до середины зала и поставили стоймя. Как только елка, даже без украшений, встала на свое место, обстановка сразу же изменилась, стала совершенно другой, праздничной – атмосфера конца года, беззаботности или тревог, в зависимости от того, что он пробуждает, это отсылало к нереальному, к вымыслу, который совсем скоро завладеет всем. Атмосфера стрессовая и добродушная, которая все приводит к семье. Вдруг Аврора поднесла руку ко рту и вздрогнула – до нее только что дошло, что она до сих пор не купила елку, в этом году она вообще напрочь забыла и о гирляндах, и о самой елке, какой же дурной матерью она стала…

– Я на машине, могу тебе помочь, купим одну и положим в багажник.

– Нет. Я хочу сама. Ты этого не должен делать.

– Ладно, как хочешь.

Аврора рассердилась на себя за резкий ответ, но в первую очередь ей не хотелось, чтобы она начала мешать все в одну кучу.