Опасно: Динозавры!

Извиваясь от боли, Моксель понял, что времявязалка обманула его! Торн и не собирался его убивать.

Но что же произошло?

Несмотря на острую боль в спине и груди, Мокселю все же удалось повернуть голову, и он увидел, почему он с таким трудом надевал скафандр.

Надвигающаяся смерть медленно затемняла сознание, но он все же успел понять, что времявязалка не обманула его — она отлично показала, как его давит его же собственный большой палец и как он корчится под ним в горбатом скафандре Торна, который он надел по ошибке во время катастрофы.

Future, 1951, № 5

ГАРРИ УОЛТОН Ужас в чужих измерениях

Если бы это письмо было послано Эйнштейну, Исследовательскому отделу «Дженерал Электрик» или даже Комиссии по ядерной энергии, оно, вероятнее всего, приземлилось бы в корзинке для мусора. Но редактор журнала должен работать с корреспонденцией читателей с уважением и даже с осторожностью, когда, как в этом случае, в письме предупреждали, что к нему прилагается пакет.

Гораций Прелл прочитал письмо дважды, маленько повздыхал и повернулся, чтобы бросить его в корзинку с надписью «Ответы», но задержал руку.

— Мы получили пакет от Эммануэля Смита? — спросил он секретаршу.

Мисс Доббс быстро перелистала дневную почту.

— Нет, — ответила она.

Прелл положил письмо в подшивку «Хранение». Опыт научил его, что никакой пакет, на котором мог быть обратный адрес, не придет. Кроме того, автор этого письма имел весьма порывистый характер. В раздражающе краткой манере он написал:

г. Горацию Преллу, редактору

Ежемесячные научные ведомости,

Нью-Йорк.

Дорогой сэр!

Столкнувшись с описанием бутылки Клейна, демонстрирующей некоторые аспекты топологии, я сделал несколько штук для собственного развлечения. Я заметил, что, как и любой тонкий стеклянный сосуд, они тихонько звенят при ударе. И я обнаружил, что, когда две бутылки звенят одновременно в одной тональности, небольшие предметы, помещенные между ними, расплываются и, кажется, исчезают. Когда же бутылки затихают, предметы появляются снова.

Я посылаю вам эти бутылки, чтобы вы могли проделать опыт самостоятельно. Может быть, звуки особой гармоники, проходящие через фантастическое четвертое измерение, аннулируют свет? Каково Ваше мнение?

Эммануэль Смит, Чикаго, Иллинойс.

Ни в письме, ни на конверте не было обратного адреса.

— Чудак, — пробормотал про себя Прелл как человек, имевший дело со многими поколениями таких чудаков и знавший их досконально. Приходил, например, хорошо одетый мужчина, который утверждал, что предсказывает будущее, читая газеты через отверстие в чайной ложке…

Прелл забыл о письме, пока правил синим карандашом статью о газотурбинном локомотиве. Затем отвечал читателю, который утверждал, что имеет электрическую мышку, способную найти выход из любого лабиринта. Это заняло время до пяти вечера. А еще через час Прелл пришел домой.

— Гораций, тебе тут пакет, — крикнула из кухни его жена Кора.

Простая коробка из-под обуви, на которой было имя Эммануэля Смита. Ио опять никакого обратного адреса. Однако домашний адрес Прелла был правильным. Поскольку он никогда не печатался в «Ежемесячных научных ведомостях», Прелл удивился, как Смит разузнал его. Он также подумал, почему пакет был послан сюда, а не в офис. Прелл поспешно открыл коробку, поскольку любопытство — профессиональная черта редакторов.

Был ли Эммануэль Смит психом или нет, но содержимое он упаковал хорошо. В коробке был картонный пакет, а в нем — два небольших, обмотанных ватой, странных сосуда из зеленого стекла. Они были около пяти дюймов в длину. Их причудливая форма казалась почти красивой.

— Гораций, ужин готов. Иди есть, пока суп не остыл.

Он торопливо закутал бутылки ватой. Кора уже была за столом. Как обычно, они ели в тишине. Прелл ел нехотя, потому что был занят мыслями. Он признался себе, что бутылки заинтриговали его, потому что были геометрическим tour de force.

— Гораций, — нарушила молчания Кора, накладывая ему в тарелку мясо. — Несколько последних ночей я вижу сверхъестественные сны. Я не видела таких снов с тех пор, как была маленькой девочкой. Не знаю, почему я начала видеть их теперь.

— Странно, — удивился он. — Какие сны?