Опасно: Динозавры!

— Я нахожусь в каком-то другом мире. Там все странно. Воздух плотный. А предметы легче, чем должны быть. Фактически предметы представляют собой пустые пятна. Это вроде фотографического негатива. Мир наоборот. Предметы — пустые дыры в твердом пространстве. И они вращаются, как водовороты. Но как дыры могут вращаться?

— Мне кажется, с точки зрения математики в этом что-то есть, — задумчиво произнес Прелл. — Но ты не могла придумать это сама. Наверное, ты где-то читала подобное. Это звучит как сложная научная идея.

— Может, и читала, — с сомнением ответила Кора. — Не помню.

Все казалось очень реальным. Мне снилось, что я бодрствую. И еще мне снилось, что кто-то заставляет меня видеть эти сны и рассказывает об этом странном мире. Сон во сне!

— Ты должна встретиться с доктором Мендозой, — сказал Прелл.

— Он даст тебе успокоительное, чтобы спать спокойно.

Она уставилась в тарелки.

— Все это не нужно. На самом деле этот сон очаровал меня. Он похож на роман. Странное существо во сне объяснило, что, когда я сплю, между нами возможен телепатический контакт. Во сне ведь действует подсознание, не так ли? Ему — этому существу — мы очень интересны. Оно наблюдает за нами и нашим миром через меня. Глупо ведь, верно?

Глядя, как она уставилась в тарелки, Прелл подумал; «А что, если все это вовсе не глупо»? Кора словно почувствовала его мысли, и ее следующие слова были сугубо прозаичными:

— Мэдж ждет еще одного ребенка. Это у них будет уже третий.

Прелл уклончиво покивал. Он знал, что жена про себя обвиняет в бездетности его, и не был так уж уверен, что она не права. Он стал есть молча, машинально.

— Ты мог бы что-нибудь и сказать, — заметила, наконец, Кора.

— А что, ты хочешь, чтобы я поздравил тебя? — раздраженно ответил он.

Он тут же пожалел об этих словах, но сделанного уже не исправить.

Кора на мгновение напряглась. Затем высокомерно опустила глаза, подобно цивилизованной женщине, попавшей на скотобойню.

— Извини, Кора. Ты знаешь, я не хотел…

— Нет, ничего, Гораций. Я пытаюсь быть общительной, но ты превращаешь нашу каждодневную жизнь в кошмар. И зачем только я вышла замуж за тебя!

Конец ужина был скомкан. Потом Кора удалилась к себе в спальню, а он — в кабинет.

Там было удобное кресло и уютное освещение. С тех пор как Кора перестала приходить сюда, на столе возле лампы накопилась груда книг. Прелл нашел нужную: «Один, два, три… бесконечность» Джорджа Гамова.

Страница 62, бутылка Клейна. Трехмерный сосуд только с одной стороной — как внутри, так и снаружи. Геометрическая причуда, намекающая по аналогии на более странные вещи в других измерениях и других мирах.

Кора, с волосами, накрученными на бигуди и в синем халате, позвала его из вестибюля.

— У задней двери весь день валяется еще один пакет. Я не желаю, чтобы тебе присылали работу на дом. Для этого есть офис!

Он пробормотал слова благодарности, но она уже поднялась в спальню. Задумавшись, он выбирал вату из обувной коробки. Его пальцы слегка дрожали.

Кроме бутылок, там оказались еще два крошечных деревянных молоточка и два провода на стойке. Горлышко каждой бутылки было обмотано узкой лентой. Очевидно, нужно было подвесить бутылки за ленты. Он установил стойки и подвесил бутылки. Потом ударил по одной бутылке молоточком. Ничего необычного не произошло, раздался просто звон стекла. Он ударил по другой бутылке — то же самое. Тогда он ударил молоточками сразу по обеим.

Объединенный звук стал громче и, казалось, приобрел какой-то новый тон. Это немедленно заинтересовало Прелла. Здесь проявлялся какой-то странный акустический эффект, кроме абсурдного заявления Смита, что звук аннулирует световые лучи. Что-то новенькое за пределами слышимости?

Когда-то Прелл пытался заниматься изучением звуков. С того времени у него остались магнитофон, электронный усилитель и небольшой аудио-осциллограф. Положив бутылки и молоточки в коробку, Прелл спустился в подвал.

Здесь было его царство — большой рабочий стол, заваленный различным хламом и инструментами вплоть до бунзеновой горелки. Прелл расчистил участок стола для бутылок со стойками, потом раскопал осциллограф.

Когда Прелл бывал возбужден, в ушах у него громко стучало. Так было и на этот раз. Всегда сомневающийся в утверждениях и недоказанных фактах, когда он занимался редакторской правкой рукописей, на этот раз он был весь охвачен нетерпением, как мальчик с новым химическим набором. Он включил осциллограф и стал нетерпеливо ждать. Осциллограф медленно нагревался.

Когда зазвенела одна бутылка, на экране осциллографа появилась волнистая линия. Прелл мог бы вычислить частоту звука, но был слишком возбужден. Кровь стучала в ушах, когда он взял два молоточка. Ударил. На экране появились две волнистые линии. Колебания не совпадали. Затаив дыхание, он снова ударил по бутылочкам.

На мгновение на экране появились волнистые линии. Но когда он услышал глубокий объединенный звук, линии на осциллографе вытянулись ровной строкой!