Опасное наследство

Вскоре Уильям отправился на ужин к королю, а мать с дочерью проговорили много часов. Они рассказали друг другу истории своих жизней, они смеялись, плакали и никак не могли расстаться. И Кейт вдруг поймала себя на том, что делится с этой милой леди, которая, как это ни невероятно, была ее родной матерью, своими сомнениями и страхами, связанными с исчезновением принцев. Кейт инстинктивно чувствовала, что может довериться ей.

– До меня тоже доходили эти гнусные слухи, – призналась Катерина От. – И конечно, я им не верила. Дикон, которого я знала, не был способен на такое.

До чего же обрадовалась Кейт, услышав это.

– Ах, как бы я хотела поговорить с королевой Елизаветой, ей наверняка что-то известно, – сказала она. – Но, боюсь, в моем нынешнем положении это вряд ли возможно.

– Я должна была посетить ее сегодня, – ответила ей мать. – Именно это я и сказала Джеймсу. И я в самом деле должна увидеть Елизавету, прежде чем муж приедет за мной. Я знаю ее много лет. Они с Джеймсом двоюродные брат и сестра. Я спрошу ее, сможет ли она вас принять.

– Вряд ли Елизавета захочет меня видеть. Я как-никак дочь ее врага. Да и Генрих Тюдор не питает ко мне симпатии. Он считает, что я скрываю какие-то важные сведения о принцах… Может быть, он даже воображает, что я замыслила против него заговор! А на самом деле я всего-то хочу узнать правду о своем отце.

– Тогда, миледи, я сама спрошу у Елизаветы, что ей известно, и вернусь к вам завтра утром в одиннадцать часов.

А Джеймсу скажу, что его кузина пригласила меня отобедать с ней.

– Правда? Это было бы так мило с вашей стороны, – обрадовалась Кейт. – И пожалуйста, не обращайтесь ко мне на «вы» и не говорите «миледи»! Я ведь ваша дочь и хочу, чтобы вы обращались ко мне по имени, которое носим мы обе.

Катерина От посмотрела на нее влажными глазами:

– Тогда ты в свою очередь должна звать меня Кэт – так меня обычно называли в семье.

– Нет, – возразила Кейт. – Я буду звать вас просто мамой.

Катерина Октябрь 1561 года, лондонский Тауэр

– Миледи, привезли мебель, выписанную королевой из Уордроба, – сообщает мне сэр Эдвард.

Наконец-то! Теперь я смогу покинуть Белл-Тауэр и перебраться в более приличные условия.

– Благодарю вас за беспокойство, сэр, – говорю я, недоумевая, почему лейтенант поглядывает на меня смущенным взглядом. – Я уверена, что привезенными вещами вполне можно пользоваться.

– Видите ли, миледи, гм-м-м… меня… э-э-э… несколько обескураживает этот дар. Большинство вещей старые и пришли в негодность.

– Я уверена, что ее величеству об этом неизвестно и у нее на уме было совсем иное, – поспешно вставляю я.

– Вы просто читаете мои мысли, миледи, – отвечает лейтенант, но, когда наши глаза встречаются, они говорят совсем иное. – Я прикажу принести все, и вы сможете выбрать то, что сочтете нужным.

Он провожает меня в подготовленные комнаты. Стены здесь обиты дубовыми панелями, а зарешеченные окна довольно просторны. Правда, выходят они на лужайку Тауэра и часовню. Я знаю, что всякий раз, глядя в эти окна, я буду вспоминать о своей несчастной сестре. Но здесь мне будет куда как удобнее, и, главное, моему сыну эти комнаты подходят гораздо больше, чем Белл-Тауэр.