Опасное наследство

Кейт Ноябрь 1485 года, Вестминстерский дворец

Было уже поздно, но Уильям так еще и не вернулся с ужина у короля. Кейт подумала, что муж ее наверняка упивается своим возвращением в круги, подобающие его титулу, и вряд ли упустит случай продемонстрировать Генриху свои верноподданнические чувства. Она с горечью вспомнила, с какой готовностью он предал ее отца, правда сейчас Кейт не испытывала такой боли, как прежде, потому что сегодняшние события несколько приглушили ее скорбь. Во-первых, она встретила Джона и видела искорку любви, невольно вспыхнувшую в его глазах; а кроме того, потом она познакомилась с собственной матерью – неудивительно, что от возбуждения Кейт было трудно уснуть!

Она почувствовала какое-то странное шевеление в животе, словно бабочка била крылышками, и не сразу сообразила, что таким образом впервые дает о себе знать ее ребенок. Ее первая беременность закончилась слишком рано, и в прошлый раз Кейт не испытывала подобных ощущений. Ее наполнило какое-то благоговейное удивление, когда она, положив ладонь на живот, ощутила эту новую жизнь внутри себя. Воистину Господь проявил к ней сегодня доброту.

Кейт поднялась с кровати, надела ночную рубашку и, встав на колени на молельную скамеечку под зарешеченным окном, в лунном свете вознесла горячую благодарность Господу.

Поднявшись, она увидела запечатанное письмо, подсунутое под дверь. Кейт схватила его. На воске не было печати, подпись тоже отсутствовала. Но она сразу же узнала в изящном почерке – руку Джона. Она открыла письмо и принялась жадно читать.

«Сердце мое, немедленно сожги это письмо, как только его прочтешь. Я приехал в Вестминстер, чтобы заявить о своей покорности королю и поклясться ему впредь не поддерживать преступников, как он называет тех, кто скрывался вместе со мной. Я сделал это по настойчивой просьбе отца, который хочет, чтобы сын его оставался на свободе и мог утешить его в старости.

В обмен на мои заверения в верноподданнических чувствах король оказал мне честь, разрешив идти перед ним в коронационной процессии, и был настолько щедр, что назначил меня своим советником.

Хочу, чтобы ты знала: я по-прежнему безумно люблю тебя, все еще чувствую, что „закипает страстью ум“, как сказал поэт. Я знаю, мне нет нужды повторять слова нашей клятвы – ты помнишь их наизусть, как и я, но, когда я их произношу, передо мной так живо возникает твой образ, моя дражайшая леди, что мне даже кажется, будто ты рядом со мной.

Как и поэт, я забываю о покое, когда думаю о тебе, меня сжигает вечная любовь к тебе. Я навсегда сохраню сладчайшие воспоминания о той единственной ночи, что мы провели вместе. Но этого слишком мало для целой жизни. А потому умоляю тебя, постарайся прийти ко мне завтра. Я буду у фонтана во дворе Нового дворца в девять часов утра. Внешне все должно выглядеть так, будто мы встретились случайно, и, умоляю тебя, дай мне хоть крохотную надежду на то, что я еще раз смогу познать сладость нашей любви».

Сердце Кейт учащенно билось, когда она читала и перечитывала это письмо. Джон пошел на огромный риск, подсунув его под дверь, правда он наверняка знал, что Уильяма сейчас нет. Возможно, он и сам был на ужине у короля.

Вероятно, Джон уже несколько недель как находился в Вестминстере. Подумать только, он даже принимал участие в коронации! Уильям держал жену в заточении, а потому она ничего этого не знала.

Она пойдет к нему, непременно пойдет. И никто: ни Уильям, ни Генрих Тюдор, ни все небесное воинство – не остановит ее.

Интерлюдия Октябрь 1561 года, Уайтхолл-Палас

– Ее величество недовольна тем, что многие ее подданные, включая даже некоторых придворных, сочувствуют леди Катерине Грей, – возмущенно говорит господин секретарь Сесил графу Суссексу. – Вот сообщения – прочитайте сами! – Он показывает на кипу бумаг, лежащую на его столе. Сесил с Суссексом приехали на заседание Совета заблаговременно, и пока, кроме них, за длинным столом никого нет.

– Люди помнят регента Сомерсета – «доброго герцога», как его называли. А Хартфорд – его сын, так что удивляться тут, на мой взгляд, не приходится, – отвечает граф.