Опасность тьмы

Единственное, насчет чего они обе до сих пор держались, – это наркотики. Ни за что. Но иногда Натали думала, что они могли с тем же успехом употреблять и наркотики. Донна была дома. Входная дверь была открыта, и Дэнни стоял посреди коридора в одной майке и писал на лестницу. Где-то орал Майло. Натали знала, что бесполезно стучать или кричать – ее все равно не услышат. Она пошла сразу туда, где была Донна – то есть на кухню, где она сидела и плакала.

Двадцать минут потребовалось для того, чтобы поменять пеленки Майло, отмыть Дэнни и лестницу, усадить его смотреть «Ох уж эти детки!» [15], сделать чаю и выслушать поток жалоб от Донны.

– Понятно, – сказала Натали, – а теперь замолкни. Моя очередь. Ты помнишь, как мы говорили про то, чтобы уехать, отправиться куда-нибудь далеко, сделать что-нибудь свое, вот это все?

– Ну да. Помню.

– Мы это сделаем.

Донна подошла к холодильнику, открыла морозилку и достала оттуда ведерко с мороженым.

– Нет, – сказала Натали, – положи это назад сейчас же. Какая тебе от этого будет польза? О чем ты только что мне плакалась? Что ты толстая и прыщавая. Ну и почему ты толстая и прыщавая, Дон? Ты никогда не была толстой и прыщавой – ну все мы были прыщавыми когда-то, но не толстыми! Ты жрешь это целыми днями, и чего ты хотела? Положи его в раковину. А теперь слушай. У меня есть на нас планы, подруга.

– Планы, – сказала Донна Кэмпбэлл, тяжело садясь обратно на стул. – Ха.

– Мы уберемся отсюда. Поедем куда-нибудь к морю… может быть, в Северный Уэльс, может, в Девон, я пока еще точно не придумала, но мы уедем. Мы туда приедем, Кира будет ходить в школу, твоих можно будет отдавать куда-нибудь на пару-тройку дней – в ясли или, может быть, няне, и мы начнем. По итогу мы будем заниматься кейтерингом, обслуживать званые ужины и торжественные собрания, но это не сразу, сначала я…

Донна подняла руку.

– Пожалуйста, мисс…

– Я знаю.

– Не знаешь.

– Я телепат. Выберите любую карту… Слово, которое ты хочешь сказать – это «деньги».

– Вот именно его и хотела, но тут хрустальный шар не нужен.

– Не проблема.

– Ты точно что-то приняла.

– Скоро я получу деньги. В ближайшие дни я получу пять тысяч, а потом, когда все будет закончено и улажено – внимание – еще сорок пять тысяч. То есть пятьдесят. Пятьдесят тысяч.

Донна уставилась на нее. Она ничего не говорила. Натали ничего не принимала. Натали никогда не говорила того, в чем не была уверена. Она не была какой-то мечтательницей. Донна ждала.

– Наша соседка.

– Ты имеешь в виду Эдди? Если из-за этого ты решила переехать, я не удивлена.

– Из-за этого, но не совсем. Мне до смерти надоело, что люди стучатся в мою дверь, заглядывают в окна и постоянно болтаются снаружи. Мне надоело смотреть на этот сад и…

– Думать, что там может быть зарыто.

– Это не шутки, Донна. Ты слышала новости прошлой ночью?

– Я знаю. У меня это просто в голове не укладывается. Это могла быть твоя Кира. Мог быть Дэнни. Черт побери. Но какое отношение это все вообще имеет к деньгам?

– Я позвонила в газету. Ко мне приходила репортер.

– Господи, Нат.

– Я знаю. Это моя история. «Я жила напротив Эдди Слайтхолм». Моя и Киры. Она снова придет в следующий четверг. Мы уже начали, но нам нужно встретиться еще несколько раз. Она все записывает на пленку.

– Я думала, они не могут ничего печатать, пока не было суда и всего такого?

– Не могут. Только дело откроют и закроют, а мне деньги заплатили, как только я подписала контракт – я пообещала, что больше не буду ни с кем говорить, – а потом, когда процесс завершится, они все напечатают и заплатят остальное.

– Пятьдесят тысяч фунтов.

– Это огромная куча денег, Донна.

– Ну и ну…

– А самое главное, что пять тысяч я получу сразу, по контракту – авансом. Этого уже достаточно, чтобы переехать. За сколько тебе нужно предупредить управляющего, что ты съезжаешь?

– За месяц.

– С моим хозяином то же самое. К тому времени, как мы с этим закончим, я получу деньги, и все – мы свободны. Нужно решить, куда мы едем, и найти съемную квартиру – на первых порах будем жить вместе, не стоит тратить лишнее.

– Подожди. А в чем твоя идея? Ты говорила, что знаешь, с чего начать.

– Да. Знаешь такие сэндвичи в упаковках? Обычно туда кладут черт знает что, а на заправках все совсем плохо. Они отвратительные. Так вот, найдем какое-нибудь место, где есть хотя бы несколько заправок, и будем продавать им сэндвичи. Хорошие сэндвичи. Сэндвичи, которые захотят покупать женщины – торговые представительницы, типа того – а не только дальнобойщики, которым лишь бы побольше жира. Свежий салат, хороший хлеб – может, даже органический, симпатичная аккуратная упаковка, с картонной подложкой и салфеточкой. И еще домашние пироги… Насчет цены – ну что, на один пирог уходит фунта три, даже меньше, а продавать будем по полтора фунта за кусочек… Они берут бензин по карточке, глазеют, хватают все подряд – газировку, чипсы… ну и почему бы им не захватить заодно наши сэндвичи… Что?

– Да ты просто сказала… «Торговые представительницы».

– О господи.

– Это было…

– К месту.