Опасные земли

Персонаж заглянул на огонек до ужаса колоритный. Тайный миллионер (или бери выше! – миллиардер). С учетом изрядного возраста и крайне сухощавого сложения он мог оказаться, например, вором в законе, коему тот самый закон шикарных шмоток покупать не велит. Отечественные сериалы на криминальную тему снабдили ее на этот счет самой исчерпывающей информацией: вор так жить не должен и так далее. Богатый эмигрант – потомок старорежимных белогвардейцев с пятью мешками изумрудов в ячейке швейцарского банка. Изумруды непременно последнего императора или добытые в ходе какой-нибудь тибетской экспедиции. Насчет сочетания Тибета с изумрудами Марианна не была до конца уверена, но за дяденькой (дедом, мужчиной? – разобрать его возрастную категорию не удавалось) однозначно стояла история.

Он был элементарно интересен, ибо не банален. А что еще девушке надо, чтобы снабдить профессиональное старание чем-то большим?

– Не желаете ли перекусить до того, как мы подадим обед? У нас отличный ассортимент снеков! – стюардессу аж выгнуло от напряжений многолетней дрессуры, помноженной на что-то большее.

Высокий мужчина, так и не удосужившись снять шляпу, молчал. Молчал, кажется, секунд пять. Сообразив, что Марианна все еще стоит подле, надев услужливую улыбку на лицо, он медленно повернул к ней голову и сказал короткое:

– Нет, – басом рокотнуло аж до дрожи в селезенках.

– Хм-м-м… Вас снеки не устраивают! – догадалась девушка. – Могу порекомендовать вам что-то посерьезнее. Салаты, быть может, ростбиф, вяленая оленина или брускеты от шефа? Исключительно аппетитные!

Вновь молчание и снова:

– Нет.

Этакое бесчувствие к брускетам от шефа слегка покоробило Марианну, но она легко смахнула недоумение и предложила выпить.

– Аперитивы, вино – белое, красное? Или крепкие напитки: виски, водка? Коктейли? Или желаете безалкогольного?

– Нет.

– Я оставлю вам меню, или можете ознакомиться на интерактивном экране. Вам помочь им воспользоваться?

– Нет.

«Гх-м, да что он заладил, старый пень, слова-то другие знает?» – пронеслось в хорошенькой голове Марианны.

– Как скажете. Просто обед еще через сорок минут, вот я и подумала…

Пассажир поднял взгляд, но как-то невпопад, не дождавшись, как раньше, окончания фразы. Вместо ожидаемых пяти секунд паузы и «нет» он заткнулся, наверное, на четверть минуты, безотрывно сверля взором стюардессу, после чего выдал совсем неописуемую сентенцию.

– У тебя нет мужа, потому что ты слишком настырная, – молчание. – Таких никто не любит. Теперь ступай.

– А-а-а…

– Я сказал: ступай, – и пояснил. – Поди прочь.

Глаза у него были странные до неправильности. Поначалу Марианна определила их как холодные, уверенные. После этой со всех сторон провальной беседы с резюме из серии «ни-в-какие-ворота» она бы могла сказать иначе: пустые. Абсолютно пустые. Ни мысли, ни эмоции – ничего. Разговаривать с такими глазами – все равно что общаться с жерлом старой, давно выработанной шахты. Точнее, даже двумя жерлами.

Однако, однако… Что-то было на дне тех шахт, если хорошенько разобраться.

Разбираться Марианна не хотела. Собрав растрепанные чувства, он промчалась сквозь цветочки на столиках, бежевую кожу, золоченые кантики и предстала пред очами старшей стюардессы Юли.

– Что гость желает на обед? – спросила та, взявшись за блокнотик, в который уже целилась ручка с фирменным логотипом.

– Он не сказал. Только бубнит «нет», «нет», «нет» и вообще – городит ахинею, – последнюю фразу она прошептала на грани слышимости и только убедившись, что ее лица точно не рассмотреть за кухонным выступом.

– Как нет? От халявного обеда отказался?

– Он не сказал.

– Не сказал?

– Снеки желаете – нет, закуски – нет, напитки – нет. А в конце говорит: ступай прочь, прикинь? Ну я и пошла.

Юля долго выдыхала набранный в легкие воздух, дабы, согласно методичке, справиться с раздражением. Отрешившись от эмоций, клиента можно было предварительно занести в разряд проблемных. С подобными (она это знала твердо), даже в единственном числе, – говна не оберешься. Ну, это если не принять своевременных мер. Мерами она и озаботилась.

– Пойди и переспроси насчет обеда.

– Я не пойду, что это за «ступай», «прочь» и вообще? Да он мне практически нахамил, будто я пустое место.

– Как можно нахамить пустому месту? – резонно возразила Юля, после чего разродилась короткой мотивационной речью типа «ты что, психов не обслуживала?», «а знаешь, сколько этот псих заплатил?». Имеет, то есть, право на эксцентричность.

– Я не пустое место, – твердо постановила Марианна злым шепотом.

– Что? А, прости, это я неудачно, и вообще – это же ты сказала, что он, а, черт! Иди и переспроси! А то мы обеда не подадим, а они по прибытии жалобу накатают, соображаешь, чего нам влепят вместо премии?

– Да как я? Я ж только что? И опять явлюсь? Неудобно, только хуже будет!

– Не будет! – видавшая всякое под небом голубым Юля сунула коллеге одеяло. – Вот, предложишь, а заодно, как бы мимоходом, спроси про обед.