Опасные земли

Кирилл теперь понимал, отчего наркоман и внук геройского деда по совместительству так старался спихнуть эти бумажки. То, что в них написано, было настолько неправильным, что просто не могло быть, существовать и быть правдой. Но Ровный чуял – правда.

Уж очень заметно отличие от стандартных средневековых фантазий вроде песьеглавцев Марко Поло и прочих Гогов с Магогами.

И в этом требовалось разобраться. Причем чем быстрее, тем лучше.

Потому как перед глазами все еще стоял интерьер петуховской спальни с двумя растерзанными телами – вот это страх вполне понятный и конкретный. Антиквар более не сомневался, что бумаги и жуткая участь его друга связаны.

Потому как наркоман Дима не мог прочесть содержания бумаг, но все равно – очень боялся. Это совершено необъяснимо и с точки зрения сухой науки – невозможно, но от архива веяло, вполне ощутимо веяло ветром страха.

– Как разбираться будешь, дубина? – спросил Ровный сам себя, поднялся из-за стола и потер глаза.

По ту сторону занавесок вовсю светило солнце, а сквозь препоны стеклопакетов рвался ощутимый запах соседского кофе. Утро хозяйничало в мире, ведь антиквар истратил на чтение всю ночь.

– Дубина, – повторил Ровный, обращая стопы на кухню. – Вот чего тебя заклинило, а?!

Далее мысли обратились в направлении ФСБ. Потому что заклинило антиквара и в самом деле знатно! Сразу, сразу, еще в милиции надо было рассказать о своих подозрениях и делишках Петухова! И уж тем более не интересничать, когда за него взялись представители конторы.

Но в первом случае помешала жадность (коммерческий интерес, мать его ети!), а во втором – необъяснимое любопытство.

«Я же ученый, пусть бывший, – попытался обмануть себя Ровный насчет любопытства и не обманул: – Какой ученый? Барыга! Самый банальный барыга! Звонить, срочно звонить, где там визитки…»

Антиквар пришлепал с кухни, дуя на чашку с кофе, поминутно обжигаясь раскаленной сжиженной бодростью. Нашарил на столе орленые визитки, ухватил трубку и…

…набрал номер наркомана Димы.

– Алле! – сказала трубка.

– Дмитрий?

– Чего надо?

– Вас, молодой человек, вас, – сказал Кирилл. – Ровный говорит, узнали?

– Ну узнал. Надо, говорю, чего? – судя по голосу, Дмитрия мучила абстиненция, а может быть, просто не выспался?

– Надо обсудить несоблюдение договора с вашей стороны, молодой человек.

– Чего-о-о?!

– Того, что ты, козел, бабки взял, а товар отдал не полностью! – рявкнул Ровный, внезапно взъярившись. – Где вторая половина рукописи, ушлепок?! Ты чего себе думаешь?! Что нас можно кинуть по-тупому, ты, говнюк убогий?!

– Какого хрена, чувак, какая вторая половина…

– Заткнись и слушай! Сейчас десять утра. Я буду очень скоро. Если ты не отдашь мне бумаги или если тебя не будет на месте, с тобой буду разбираться уже не я. Ты понял?

– Да пошел ты на х…й! – ответил Дима и отключился.

– Ах ты… говно! – заорал в немую трубку антиквар и стал лихорадочно одеваться.

О чем он думал в те секунды, остается решительно непонятным. Надо полагать, что проблески рационального разума имени Рене Декарта все еще пробивались через дурман эмоций, потому что визитки фээсбэшников он все-таки прибрал в карман.

Через двадцать минут зеленый «Паджеро» несся в направлении Чугунной улицы, повизгивая покрышками и поревывая дизелем. Над рулем мелькали налитые кровью глаза и нехорошо перекошенный рот. Мания, истинная мания овладела Кириллом, обычно рассудительным и даже боязливым в действиях.

Тем не менее рацио, то, самое глубинное, сработало. Ровный вытащил из нагрудного кармана рубашки первую попавшуюся визитку, а потом извлек телефон, принявшись за не самое безопасное на свете дело: набирать номер на скорости восемьдесят километров в час на улицах мегаполиса.

– Алло! Алло!

– Слушаю, Бецкий.

– Владислав Аркадьевич?

– Слушаю вас.

– Ровный говорит…

– Кто, простите? Вас плохо слышно.

– Ровный! Кирилл! Мы вчера виделись на улице…

– Ах, да! Господин Ровный! Чем могу быть полезен?

– Можете! – заверил Ровный. – Я вчера долго думал… короче говоря, я прямо сейчас еду на Чугунную, прямо туда, где мы встретились, вы адрес помните?

– Конечно, помню. Так вот что за шум – вы на машине!

– Именно. Подъезжайте, есть разговор и вещественная улика. Ну… я думаю, что улика. Я буду на месте минут через двадцать.

– Мы на Литейном, не думаю, что поспеем одновременно с вами, тут такие пробки…

– Неважно, дождусь.

На пассажирском сиденье «Паджеро» лежал кейс, тот самый, с капитальной папкой-скоросшивателем.

«Ну ее к монахам! – думал про себя Кирилл. – Отдам конторским. Целее буду! А для любопытства у меня есть сканированная копия».

Правильная мысль.

Зачем при этом ехать к наркоману? А вот бес знает! Причем именно так: бес. Мелкий бес толкал антиквара вперед. А может, не такой уж мелкий?

* * *

Визгливо затормозив возле дома на Чугунной, антиквар покинул авто и огляделся.

Улицу мело летней метелью – тополиный пух сверкал в лучах утреннего солнца, перекатывался, взлетал, падал, повинуясь шалостям ветерка.