Опасные земли

– Вербальный. То есть вступил в разговор. Пострадавшая в Сосновке гражданка Пономарева показала, что конфликт этот самый гражданин прямо спровоцировал. Там, сами понимаете, две компании подвыпивших молодых людей в летнем кафе, завязалась перепалка с переходом на личности, но все почти замяли по обоюдному примирению сторон, как вдруг в разговор на повышенных тонах включился этот тип и спровоцировал. Показания подтверждаются показаниями пострадавшей там же гражданки Гайдамак. На Орбели, в Удельном парке и так далее – везде одно и то же. Только вот со стрельбой на площади непонятно. Часть свидетелей показывает: гражданин в черном заходил в магазин «Страйкер» и вступал в вербальный контакт с будущим правонарушителем; часть – что заходил, но не вступал; другие говорят, что просто проходил мимо.

– Если некий гипотетический персонаж успел побывать всюду, так должны быть его фото. В парках, допустим, глухомань, но на углу Светлановского и Орбели все под камерами. И на площади тоже, – резонно заметил полковник Артамонов. – Кроме того, все нынче на смартфонах, снимают круглые сутки всякую чушь. Опять-таки, видеорегистраторы на машинах.

Виктор Иванович предпочел до поры умолчать, что камеры на Орбели год как не работают. А видеорегистраторы, как по команде, оказались развернуты куда угодно, только не туда, где мог стоять непонятный тип. Все, кроме одного. Для умолчания имелись поводы свойства почти триумфального в сложившемся тухлом контексте, точнее, всего один. Всего один повод, который дала камера наружного наблюдения в «Страйкере».

Полковник пролистнул свою папку, открепив от скоросшивателя лист А-4, обильно испятнанный принтером.

Лист лег, явив собравшимся шагающую фигуру в черном. Лицо наполовину скрывала шляпа, но кое-что можно было разобрать. Распечатка прогулялась по рукам, добравшись до генерала.

– Это все? – спросил тот, насмотревшись.

– Никак нет. Имеется стоп-кадр с видеорегистратора маршрутного такси № 101. Два свидетеля и один пострадавший утверждают, что этот тип стоял именно с этой стороны. Правда, почти ничего не видно, только какая-то тень.

Нутро скоросшивателя покинул очередной листок. В углу виднелся размытый силуэт черного пиджачного рукава и длиннейшая тень, рухнувшая на капот «Форда».

Генеральский глаз прогулялся и по этому фото, а генеральские усы вновь встопорщились моржеобразно.

– Вы предполагаете, что некто целенаправленно гулял по городу, провоцируя людей… – он побарабанил пальцами по тисненому орлу на папке. – …людей в подходящих ситуациях на конфликт? И люди в подходящих ситуациях: ссора под алкоголем, ДТП и так далее – реагировали, вступая в драки?

– Так точно!

– И это единственная версия?

– Так точно!

– Ну что, я в панике, – шеф по сложившейся привычке ответил цитатой из какого-то фильма, Виктор Иванович так и не смог вспомнить из какого. – Потому что если мы представим в Москву вот этот ваш болезненный бред, а оттуда о-о-очень горячо интересуются по причине массового характера и пострадавшей дочки сами знаете кого, и окажется, что мы тянем пустышку, нас сожрут с говном. Причем в основном вас, Виктор Иванович.

Полковнику оставалось броситься с головой в омут, и он бросился.

– Я вынужден настаивать на разработке именно такой версии. В любом случае, согласно данным, имеется факт нахождения данного лица во всех местах нарушения правопорядка. Принимая во внимание крайнюю степень нервозности по причине жары, часть вялотекущих конфликтов теоретически можно довести до вполне материальных драк и даже до стрельбы. Мы же не знаем, с кем еще этот персонаж успел пообщаться и сколько провокаций ему не удались? Если учесть характер последствий, здесь пахнет не только статьей 33-4, «Подстрекательство», но 105-й – «Убийство» и 212-й – «Массовые беспорядки».

«На сегодня Иваныч, похоже, выкрутился».

– Найдите мне эту тень, – постановил генерал, метнув листы с фотографиями по столешнице.

* * *

День после посещения наркоманового гнезда на Чугунной сложился для Кирилла Ровного… извольте видеть – тяжко. Сперва он не помнил, на каком свете находится. Потом время, безопасность и виски сделали свое дело, и он обнаружил себя на земле, вполне живым и почти здоровым – только руки тряслись, как с дикого похмелья.

По земле в это время топталась следственная оперативная группа ФСБ, а заодно – важный и бесполезный прокурор, который всем мешал. Когда гильзы были собраны, фотографии и первичные показания – тоже, чекисты повлекли антиквара на Литейный, 4. Разговор в Большом доме сложился для Кирилла Ровного… Извольте не сомневаться – опять-таки не легко.

За пять часов, наполненных сигаретным дымом и выматывающими расспросами, инквизиторы извлекли, кажется, не только интересующие подробности, но и всю вообще подноготную. Антиквар, если бы не страдал от табачной вони, мог даже проникнуться уважением к способностям чекистов.

Ведь он был, как ни поверни его, свидетелем. На что горазды конторские, сменись его статус в разряд подозреваемых, – не дай Бог даже представить. Кирилл вспомнил все.