Опасный водоворот

— Ребята, дело верное. Я дам полные обороты, мотор заревет, и Шувегеш разобьет витрину. Если кто-нибудь появится, дам очередь. Педро, ты займешься несгораемым шкафом! Инструменты захватил?

Педро с наслаждением, до хруста в суставах потянулся.

— Вот они, — показал он свои длинные пальцы и засмеялся, — ну, а в придачу есть еще пара вязальных спиц… Разве это сейфы, приятель? Тут и без сверла обойдемся.

— Тогда за дело, — заторопил их Фараго.

У боковой витрины Шувегеш замахнулся автоматом. Посмотрел на Фараго. Тот кивнул головой и дал полный газ. Мощный мотор заревел, заглушая звон разбиваемого стекла. Шувегеш так умело ударил в правый нижний угол, что стекло потрескалось во всех направлениях. Затем он осторожно, по одному, вынул все осколки. Через одну — две минуты все трое уже орудовали в магазине.

Педро работал классически… В его длинных ловких пальцах, как в стремительном танце, мелькали тонкие стальные спицы. Он бубнил сквозь зубы свою любимую выученную на Западе ковбойскую песенку: «…Там на юге, среди прерий, есть город Мехико прекрасный…»

Пока Педро работал, Шувегеш и Хорват складывали в портфель содержимое ящиков.

«На главной улице беспечно гуляют три весельчака…» — напевал Педро, с поразительной ловкостью работая пальцами. Дверца толстого несгораемого шкафа бесшумно открылась.

Педро любовался добычей, перемещая луч света от карманного фонаря с золотых часов на массивные золотые браслеты, кольца.

— Хозяина этого добра следует проучить, — засмеялся Педро. — Он запер только на средний замок…

Содержимое сейфа быстро перекочевало в портфели, а кое-что, разумеется, и в карманы грабителей.

В течение ночи еще три ювелирных магазина подверглись «реквизиции» в пользу «революционного фонда».

Увидев драгоценности, Борбала пришла в восторг. Она стала олицетворением ласки, нежности и страсти… Фараго был щедро вознагражден за свой подарок: весь этот быстро пролетевший час любовница не выпускала его из объятий. Словно какой-то электрический ток излучало ее натренированное тело… Фараго охотно остался бы еще, но неумолимо близился рассвет, а «ребята» ждут его внизу, в машине. «Надо идти! Осталось только одно дельце, и мы быстро управимся…»

— Борбала, — прошептал Фараго, — прелесть моя, готовься в дорогу. Никуда не уходи… Все упакуй… Из одежды ничего не бери. Мы закажем ее там, на месте… Понимаешь, сокровище мое.

— Останься, — упрашивала его Борбала, — не уходи, я хочу побыть с тобой… — И, порывисто дыша, она прильнула к нему.

— Я должен уходить… Меня ждут… но я скоро вернусь, — и он освободился из ее объятий. Обнаженная, Борбала лежала на тахте, черные волосы волнами спадали на ее округлые плечи. Не переставая упрашивать, она простирала в его сторону руки, вытягивала губы для поцелуя.

Фараго долго не мог попасть в рукава пальто. Он злился, что приходится уходить именно сейчас, когда Борбала вся, с головы до ног, принадлежит ему. «Но и оставаться опасно. Еще зайдет какая-нибудь сволочь, и тогда все узнают, что драгоценности я отдал на хранение до конца боев вовсе не иностранному полковнику».

Он выглянул в окно. Туман рассеивался. В предрассветной мгле выделялась темная масса горы Геллерт. Фараго взял автомат и направился к выходу.

— Жди меня, Борбала!

— Буду ждать, — пролепетала она.

Когда Ласло доложил Фараго о своем отъезде домой, жандарм одобрительно закивал головой.

— Поезжай, поезжай, Ласло, сейчас надо укреплять революцию в провинции, — а про себя подумал: «Какое мне дело, куда и зачем едет этот парень». Его мысли были заняты Борбалой и завтрашним бегством. Он даже разрешил Ласло взять шестицилиндровый «шевроле». В это утро они между прочим реквизировали четыре автомашины в гараже на улице Чаки. Фараго взял одну из них себе, остальные были ему не нужны.

— Да смотри не наткнись на советские войска. Сегодня утром получены сведения о передвижении в провинции крупных воинских подразделений.

— Я знаю все ходы и выходы, а вести машину умею, — самонадеянно заверил Ласло.

— Но осторожность не мешает. На твоем месте я взял бы с собой справку, что машина принадлежит клинике, и положил бы несколько ящиков с медикаментами, словно для какой-нибудь провинциальной больницы.

— Неплохая мысль. Пожалуй, я так и сделаю.

Ласло выписал по всей форме путевку на машину, где указывалось, что он якобы везет в Сентешскую больницу необходимый для спасения жизни больных стрептомицин, заверил ее печатью и подписью.

Затем он осмотрел машину, скаты, проверил, есть ли бензин, масло. Все было в порядке. Пора и отправляться, но он медлил… Ждал Эржи.

Наконец, стал убеждать себя, что ждет напрасно, что больше никогда не увидит Эржи. Взглянул на часы: до срока оставалось еще полчаса.

Он сел в машину. Откинулся назад на удобном сиденье, вытянул ноги и предался размышлениям.