Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности»

– Позвольте поблагодарить вас, Андрей, за быструю работу. Никогда раньше со службой вашей я не сталкивался и рад, что там есть такие толковые люди. И вот ещё что. На похороны не зову – там будут только родственники и близкие люди, а на поминки приходите обязательно. Надо же вам увидеть финал, торжество справедливости. Придёте?

– Приду – даю слово.

Андрей слегка поклонился на прощание и вышел. По дороге в розыскную экспедицию размышлял, правильно ли он сделал, взяв на себя такую ответственность? А вдруг Лязгин осерчает, узнав о согласии Андрея скрыть действительную причину смерти княгини? Кто он такой? Рядовой служитель юстиц-коллегии – даже не столоначальник.

В общем, в розыскную экспедицию Андрей пришёл в полном смятении чувств. Если Лязгин встанет в позу, самое незначительное, что может произойти, – Андрея сошлют на периферию, исправником в какой-нибудь уезд, а то и вовсе выгонят из экспедиции.

Он ввалился в кабинет Лязгина, забыв даже постучаться. Лязгин озабоченно взглянул на хмурое лицо Андрея:

– Что случилось – на тебе лица нет.

Андрей молча протянул начальнику письмо Игоря Константиновича. Лязгин прочёл его, потом ещё раз и перевёл строгий взгляд на Андрея. У розыскника похолодело в груди.

– А что в Медицинской канцелярии говорят?

– Мышьяка не нашли.

– Акт у них взял?

– Нет ещё.

– Возьми и закрывай дело. А теперь расскажи правду.

И Андрей как на духу рассказал всё. О том, как обошёл аптеки, как увидел садовника, о Поганке, о завтрашних похоронах, не забыв упомянуть об «эксперименте» с собакой.

– Занятная история. А хмурый такой чего?

– Так посвоевольничал я.

– Решение не твоё, а князя. Он грех на свою душу берёт. А закон что? Вот бумага, формально дело можно закрывать, и мы его закроем. Но больше так не делай.

Андрей обрадовался – гроза миновала.

– Теперь иди к докторам, забери акт и закрывай дело.

– Слушаюсь, Иван Трофимович.

Андрей с облегчением поднялся и вышел из экспедиции.

На улице к нему тут же подошёл мужчина в штатском, однако по выправке чувствовалось – офицер.

– Не вы ли будете Андрей Михайлович Путилов?

– Он самый, – удивился Андрей. Подошедшего он не знал.

– У вас сегодня состоялся приватный разговор со светлейшим князем Игорем Константиновичем.

– Совершенно верно.

– Так я тот самый человек, который поможет вам завершить это скорбное дело. Пролётка к нашим услугам.

Ну что же, как в пословице? Назвался груздем – полезай в кузов.

Андрей уселся в пролётку, рядом устроился переодетый офицер.

Ехали молча. Андрей только командовал кучеру: «налево», «прямо», показывая дорогу. Он остановил пролётку недалеко от дома Поганки, дальше прошли пешком.

– Очень правильно, – одобрил офицер его действия. И продолжил: – Ни к чему у самого дома вертеться.

Офицер внимательно осмотрел жилище знахаря и, оставшись удовлетворённым, повернулся к Андрею.

– Вас обратно подвезти?

– Если можно, к Медицинской канцелярии.

– Можно.

Обратно ехали молча. Офицер так и не представился, сохраняя инкогнито, и лишь на прощание пожал руку.

Андрей забрал в канцелярии уже написанный акт исследования и вернулся в экспедицию. Там он подшил акт в дело. Всё, теперь осталось подготовить заключение об отказе в расследовании в связи с естественной смертью фигуранта, и дело можно передать на подпись Лязгину, а потом сдать в архив.

Странная трагедия в княжеском доме нашла свою разгадку. Скоро виновные в смерти молодой княгини предстанут перед князем. Можно и дух перевести, но… Андрей чувствовал себя немного не в своей тарелке. Как ни крути, это – должностной подлог. Но зло должно быть наказано, и оно будет наказано. Это – главный постулат, которым руководствовался Андрей.

С утра следующего дня розысник занимался бумагами, коих накопилось многовато. А Лязгин в отношении порядка в бумажных делах был суров. И то! Все проверяющие смотрели в первую и главную очередь дела и прочие бумаги. Оформлены они по правилам красивым понятным почерком – стало быть, работают хорошо. Однако же и за эффективность, результативность расследований спрашивали тоже. Коли совершено преступление, то есть и преступник, который должен быть изобличён и наказан по закону. В любом деле должны были быть достаточные для доказательства вины преступника улики, свидетели и признание его самого в совершённом злодействе. А коль не захочет сам говорить, можно и палача привлечь, попытать.

Время за бумагами пролетело быстро, и лишь когда здоровенные напольные часы пробили двенадцать, Андрей спохватился. Пора к Засекиным, как обещал, а слово надо держать. Правда, и похороны будут после полудня. Но надо учесть, что придётся пешком добираться до Кронверкского проспекта, а на это немало времени уйдёт. Ведь это на другом берегу Невы, за Заячьим островом с его Петропавловской крепостью.

Часа через полтора неспешного шага Андрей подошёл к дому Засекиных. Встретивший его управляющий сразу проводил розыскника в кабинет молодого князя. Оба Засекина – отец и сын – находились там, оба – в чёрных траурных одеждах с мрачными лицами. В принципе, Андрей другого и не ожидал увидеть. Горе придавило людей.