Оперативное вмешательство

Шестьсот шестнадцатый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Терпения.

Бригитта Бергман, инициированный маг Истины.

Сон после инициации и в самом деле оказался мертвым; последнее, что я помню из того дня – это дикая боль во всем теле и бешеная усталость, зато, проснувшись через сутки, я не ощущала ничего, кроме ясности мыслей и легкости во всем моем новом молодом теле. Я провела руками по высокой груди, плоскому животу и стройным бедрам, наслаждаясь ощущением гладкой бархатистой кожи. От прошлого мне остались только длинная седая коса и крепкая память. Я ничего не забыла и никого не простила, и, насколько я понимаю, товарищ Серегин по поводу моих врагов имеет точно такое же мнение.

Потом я снова закрыла глаза и вспомнила все, что со мной происходило в тот день. Главным событием при этом был визит внутрь моего Я товарища Анны, товарища Серегина, товарища Кобры и пастора Александера. Тогда я получила последние наставления перед преображением и инициацией, а также примирилась с Творцом всего Сущего. Я не могла с Ним не примириться, потому что Ему в качестве младшего архангела был посвящен товарищ Серегин, с которым мы принесли друг другу встречные клятвы. И это не был пустой звук. С первых же мгновений в качестве Верной товарища Серегина я почувствовала, что попала туда, где и должна была находиться изначально, и для меня было бы бессмысленно продолжать состояние ссоры с верховным покровителем этой организации. И в то же время я уверена, что в многочисленных Его храмах, натыканных в разных мирах, состояния святости нет ни в каком виде, потому что их прихожане продолжают изменять своим клятвам, лгать, предавать и делать своим ближним разные гадости. Есть, конечно, и среди них честные люди, но не они делают погоду среди верующих.

Приведя свой дух в порядок, я вскочила с постели и принялась одеваться. Форма, которую мне положили на тумбочку, была уже другой, чем та, что я носила до преображения и инициации. Во-первых – она была офицерской и подходила по размерам к моему новому телу, во-вторых – на ней были пришиты русские полковничьи погоны имперского образца, то есть с двумя просветами и без звездочек. Одевшись, я захотела увидеть себя со стороны, и тут же часть стены прямо передо мной превратилась в большое овальное зеркало, немного туманное по краям, но очень четкое в центре. Чуть поправив фуражку с красной пятиконечной звездочкой, я пришла к выводу, что мой внешний вид идеально соответствует внутреннему содержимому. Прекрасна и очень опасна. У меня не будет причин комплексовать в том цветнике, который развел тут товарищ Серегин, при этом далеко не каждый решится подойти ко мне с неприличным предложением. Да, я действительно намерена последовать совету своих новых товарищей открыть свое сердце для новой любви, только собираюсь делать это осмотрительно и очень осторожно.

А дальше началось то, что можно описать русским выражением «с корабля на бал». Не успела я как следует освоиться в новом теле, как товарищ Серегин привлек меня к разматыванию того хитрого политического клубка, который опутал Россию в начале двадцатого века. Нам предстояло предотвратить сползание этой огромной страны к хаосу гражданской войны[8], а ключевым моментом в этом вопросе товарищ Серегин посчитал дело попа Гапона. Я тоже думаю, что он прав, потому что так называемое Кровавое Воскресенье в нашем прошлом стало спусковым моментом, после которого Хаос вырвался на свободу. Если не допустить такой ход событий, то у нового русского императора Михеля появится возможность без особой суеты переделать свое государство на человекообразный лад.

Кстати, именно Михель стал тем, на ком я испытала свой талант, правда, в щадящем «внешнем» режиме, без проникновения в глубинную сущность его «я», потому что для меня это допустимо делать только с подследственными, а для товарища Анны – с пациентами. Но все равно мое недоверие к разного рода монархам требовало от меня понять, достоин ли этот человек моего, то есть, нашего сотрудничества? Товарищ Серегин является апологетом голой мощи, и сам говорит, что лучше всего ему удается отражать вражеские вторжения, а в интригах он несколько «плавает», поэтому такие дела лягут на мои хрупкие плечи – разумеется, под его чутким руководством. Итак, о товарище Михеле. То, что я смогла увидеть в нем своим магическим взглядом новопроизведенного мага Истины, мне вполне понравилось. Не слишком часто раньше в монархи прорывался человек, одновременно болезненно честный и обостренно воспринимающий творящиеся в этом мире несправедливости, а также не отягощенный сопутствующими пороками пьянства и распутства. А еще товарищ Михель оказался Верным Серегина, моим товарищем по воинскому Единству, и я отбросила все свои сомнения.