Оперативный псевдоним «Ландыш»

— Но… Окончательное решение остается за Отто. Просто скажи ему, что способов избавиться от ребенка у нас, увы, нет. Гуманных, я имею в виду.

Разговор с Отто состоялся за два лестничных пролета от врача, которого Оле предстояло «обрадовать».

— Что ж, — усмехнувшись сказал Отто. — За все надо платить. Жаль, что делать это приходится тебе. Но я тоже не вижу способов помочь тебе. Надо было сказать врачу, что у твоего мужа врожденное уродство. Но где гарантия, что он бы не донес на вас? Иди, детка. Я позвоню.

Доктор был счастлив.

— Вот видите, моя дорогая фрау Моника, терпение — залог успеха во всем.

Осмотрев Олю, он вынес вердикт.

— Итак, одиннадцать недель. Я думал, вы появитесь раньше. Сомневались? Никаких причин для тревог не вижу. Но хочу предупредить. Вы правильно сложены, но крупный плод родить сами не сможете.

— У нас в роду, — зачем-то сказал Оля, — всегда рождаются крупные дети.

— Вот видите! Жду вас раз в месяц на прием. Если, конечно, не будет жалоб. А там посмотрим.

Медсестра пожелала Оле сына. Она явно смягчилась, узнав, что Оля беременна.

— Немецкая женщина всегда идет к своей цели… — начала она.

— Как наши солдаты, — закончила фразу Оля, оскалившись.

Ей была невыносима мысль, что отцом ее ребенка мог быть Генрих. Но вероятность отцовства Густава все-таки существовала. Это обнадеживало.

Муж отнесся к ее беременности сдержанно. Впрочем, Оля и не ожидала другого. Главное, что Густав не задавал лишних вопросов.

Они еще пару раз сходили в госпиталь, но ничего нового не узнали.

— Простите, фрау, — обратился к Ольге доктор. — Мне кажется, вы ждете ребенка?

— Да.

— Тогда не приходите сюда больше. Вы можете заразиться чем-нибудь и навредить малышу.

— О, спасибо, доктор. Но мне так хочется быть полезной!

— Это похвально, но излишне в вашем положении. Я бы не советовал вам даже ходить в кино. Наши доблестные вояки привезли много заразы от этих варваров. Родина ждет от вас здорового малыша. Будьте осторожны!

Фильмы и хроники в их городе показывали только в госпитале.

«Какое счастье, что я не буду больше видеть этого, — подумала Оля, которая обычно сидела в зале зажмурившись, чтобы ужас на экране не снился ей по ночам. — Эти звери считают нас варварами. Животные недовольны людьми».

У Оли появилось «оружие» против раздражения Густава: она брала мужа за руку и вела в спальню. Густав был нежен, ласков, предупредителен, но… Оля не испытывала ничего такого особенного. Впрочем, противным или неприятным она это тоже не считала.

Когда живот стал заметен, фрау Юта прослезилась.

— Наконец-то! Я так молилась за вас. И Бог услышал мои молитвы.

Оля улыбнулась. Вся Германия ждала победу на Волге. И беременность молодой фрау Моники не стала сенсацией в их городе.

Отто несколько раз просил отправить телеграммы, содержание которых Оле не было доступно, а текст был не слишком связным.

Доктор давал общепринятые советы и всячески подбадривал Олю. Только во время беременности Ольга поняла, что все это время Отто платил за нее врачу.

«А я еще сетовала на его жадность», — корила она себя.

Газет она больше не читала, Клаусу не звонила. Все вокруг замерло в радостном предвкушении сокрушительной победы на Волге, которую, хоть уши затыкай, ждали все. Разумеется, каждый свою.

В день, когда Паулюс сдался в плен, у Ольги зашевелился плод.

— Ты русская, — сказала Оля, поглаживая живот. — Ты радуешься вместе со мной.

С этого момента она полюбила ребенка, надеясь, что это будет девочка, похожая на нее.

Густав смотрел на живот жены с тревогой. Его терзали и подозрения, и страхи, и неясность будущего.

— Я так понимаю, тебя с ребенком отправят домой? — спросил он однажды за ужином.

— Куда, дорогой? Мой дом теперь здесь. Рядом с тобой. Мы что-нибудь придумаем.

Она запрещала себе мысли о будущем, потому что боялась его, как никогда и ничего прежде.

— Как скажешь, Моника. Я… рад. Правда. Просто…

— Неожиданно? Для меня тоже. Я думала, ты… Ты думал, я…

Они рассмеялись.

— Я точно не думал тогда, — повеселел от воспоминаний Густав.

«Это я заметила, — подумала Оля. — Ты точно не думал. Отто был прав. Хорошая бы у нас была сейчас обстановка дома, если бы не…»

Она погладила мужа по щеке.

— Я люблю тебя, Моника. Давно люблю. Ты меня нет. Может, когда появится ребенок…

Только в феврале она встретилась с Отто.

— Да… Теперь заметно. Рожать поедешь к «дяде». У них все-таки спокойнее. Я уже подготовил твоего доктора.

— Спасибо!

— Я не представляю, как нашим удалось остановить их. Знаешь, в этом есть крупицы наших усилий. Помни об этом. Когда роды?

— В апреле, — бодро отрапортовала Оля.

— Я постараюсь к этому времени что-нибудь раздобыть. В твое отсутствие телеграфировать будет Густав. Объясни ему, что и как.

Отто был в хорошем настроении.

— Скажи, пусть держит бумагу с карандашом рядом с телефоном. Если рядом с ним кто-то будет, он должен сказать, что примет мой заказ позже. И только один лист. Поняла?

— Про бумагу нет.