Оперативный псевдоним «Ландыш»

Оля знала этот тон мужа. Значит, он все понял. И она продиктовала ему цифры, делая долгие паузы между зашифрованными словами.

— Хорошо, дорогая. Я все понял, — спокойно ответил он.

— Повтори, пожалуйста. Правильно. Я позвоню тебе утром. Ты расскажешь мне все новости. Береги себя.

— И ты.

Оля, не поужинав, ушла спать. Она представляла, как Густав грузит рацию, заводит машину, едет по проселочной дороге…

— Господи! Хоть бы все обошлось. Он же там совсем один. Не отнимай его у меня, у нас, — молилась она, пока не провалилась в сон.

В шесть утра она уже снова звонила мужу.

— Как ты, Густав?

— Чудесно поговорили. Они дали другой номер телефона. Запиши, пожалуйста.

Оля писала дрожащей рукой.

— Спасибо, дорогой. Я очень скучаю без тебя…

Густав рассмеялся.

— Ты позвонишь мне еще? — спросил он.

— Конечно. Я не говорила тебе раньше. Мне будут делать операцию. Поэтому позвоню, когда будет можно.

— Это опасно? — строго спросил муж.

— Нет, дорогой. Не волнуйся. «Дядя» и «тетя» передают тебе привет. Если что, они сами позвонят тебе.

Текст был коротким: «Ландышу. Брать живым. Дербент».

Оля еще раз проверила.

«Все правильно», — подумала она.

— Гельмут, — постучала она в спальню «дяди» и «тети». — Можно вас на минутку?

— Ответ? — спросил он, плотно прикрывая двери.

— Брать живым, — с улыбкой ответила Оля, запахивая халатик на животе. — Я еще поваляюсь, если вы не возражаете?

— Конечно. А я ненадолго отлучусь.

Оля ушла в спальню и осторожно легла на кровать. Ребенок в животе снова заворочался.

— Прости меня, доченька. Так получилось. Маме надо работать. Когда ты вырастешь, я все тебе объясню. Ты же у меня умница…

— С кем ты разговариваешь? — спросила Мария, заглядывая к Оле.

— С ней, — указывая на живот, прошептала Оля.

Мария понимающе улыбнулась.

— Хочешь, я накрою на веранде? Укутаешься в плед, попьешь чаю. Я испеку пирог…

Оля предоставила себя заботам Марии, стараясь не думать, кого и где надо «брать живым».

Гельмут вернулся вечером.

— Я хотел спросить тебя, Моника, ты возишь шифр с собой?

Оля улыбнулась и постучала себе по лбу.

— Не ожидал. Ты полна сюрпризов. Спасибо тебе, детка. Ты нас здорово выручила. Только не забывай есть. Ты волновалась, я понимаю. Но тебе нужно питаться.

— Простите, я…

— Все хорошо, Моника. Мы вчера переволновались за тебя. Съешь немного рыбки, — заворковала Мария, — и не думай ни о чем плохом.

Ночью начались роды. Несколько раньше срока.

«Надеюсь, это не доктор ошибся в сроках. А я переволновалась, — думала Оля собираясь. — Это должен быть ребенок Густава. Только его и никого другого».

Подъезжая к клинике, она решилась на разговор.

— Гельмут, если меня не станет, обещайте, что не бросите ребенка.

— С тобой все будет хорошо, — ласково сказала Мария, не дав мужу открыть рот. — Мы все продумали. Даже если ты заговоришь на русском, мы…

— Я не об этом. Пусть мой ребенок останется с вами. — Оля всхлипнула. — Если меня не станет.

— Стоп! — прервал ее Гельмут. — Мы не оставим твоего ребенка. Даю слово офицера. Кончится война, переправим на родину. Или заберем с собой. Успокойся. Все оплачено. Мария уже купила приданое для ребенка. Ты нужна нам…

Когда все было позади, к Марии вышел врач.

— Чудесная девочка. Мой коллега был прав: крупный плод, мало воды… Мы с трудом достали ее. И я перевязал обе трубы. В ближайшие годы фрау нельзя рожать.

Глава 4

— Ребенок? — шепотом спросила Мария.

— Жива и здорова. Закричала сразу. Вам ее сейчас покажут. Фрау Моника проснется и побудет пару часов под наблюдением. А потом мы привезем ее к малышке.

— Спасибо, доктор! — с чувством сказала Мария.

— Это моя работа. Наймете сиделку? — уточнил доктор. — Рекомендую не отказываться. И кстати, вы говорили про русскую няню? У вашей племянницы явно была гувернантка из французского кантона. Она даже считать начала по-французски.

Мария заулыбалась, соглашаясь с доктором.

Когда через несколько часов доктор проведывал счастливую Ольгу в палате, то снова спросил про языки, которые она знает.

— Мне было лет пять, когда мне наняли пожилую даму из Монтре, — сказала Оля.

— Мадам был нужен горный воздух. Она жила у нас несколько лет, — продолжила Мария, подумав, что их подопечная, прав был Гельмут, — живой сюрприз.

— А еще я учила английский, — добавила Оля.

— На нем вы говорили, просыпаясь. Причем говорили тоненьким детским голосом. Вы настоящая швейцарка. Моя мать из Монтре. Я сразу узнал этот диалект. Забавно… А теперь давайте посмотрим на нашу маленькую красавицу. Давно мне не приходилось видеть таких детей.

Доктор подумал, что такого крупного первенца он видел только раз, когда в далекие двадцатые принимал роды у русской эмигрантки.

А Оля задохнулась от счастья, когда ей дали наконец подержать завернутый в одеяло кулечек с малышкой. Это было ее сокровище. Маленький носик, большой лобик, круглый подбородок.

— Как ты ее назовешь? — спросила Мария, забирая ребенка.

— Наверное, Лена. Или Хелена, — быстро ответила Оля. — Густаву все равно. Он хотел сына.

— С сыном придется подождать, — спокойно произнес доктор. — Я вам позже объясню причины.

Он откланялся и вышел.