Оперативный псевдоним «Ландыш»

— Давайте договоримся сразу, — предупредила она, укладывая деньги в карман. — Если вы не вернетесь к девяти вечера, то я отнесу ребенка отцу.

— Конечно, дорогая фрау Анна.

Оля представила, как «обрадуется» Густав, и помчалась в Линц.

Телеграмму она отправила с вокзала и поехала искать дом. Почтальон появился почти одновременно с ней. Оля не увидела того, кто получил ее телеграмму, но отчетливо слышала слова почтальона: «Вам опять телеграмма».

Минут через пятнадцать невысокий мужчина вышел из дома.

«Что ж, — подумала Оля. — Связь действует. Но телеграмм должно быть меньше. Это уже привлекает внимание».

Домой она добралась к двадцати двум часам. Дочь ждала ее в коляске на первом этаже. Густава рядом не было.

— Дорогой! — окликнула Оля мужа. — Я вернулась. У тебя все в порядке?

— У меня? Да, — неохотно ответил Густав из спальни.

— Тогда спустись, пожалуйста.

Когда муж наконец появился на лестнице, Оля уже кормила дочь грудью.

— Будь добр, сделай мне чай и бутерброд, — ласково попросила она, хотя внутри нее бушевала ярость. — Ты так добр, что оставляешь дочь одну. Вероятно, надеешься, что она сама поднимется в спальню?

Густав молча пошел на кухню.

— Если бы ты не перепутал время, когда можно отсылать телеграмму, я была бы сегодня дома.

Муж рассмеялся.

— Тебе не кажется, Моника, что я один всегда и во всем виноват? Только я. Может…

— Извини, дорогой. Я очень устала. И это я, конечно, во всем виновата. Ты уж прости меня, если сможешь. И ты, доченька. И вы, остальные люди…

Густав сел на стул и протянул к малышке руки.

— Иди, поешь. И не бойся. Пока мы вместе, я смогу защитить тебя и Ленхен.

Он ловко взял малышку на руки.

— У меня была младшая сестренка. Я ее нянчил. Так что… вполне справлюсь. Хотя… Фрау Анна нас здорово выручила сегодня. Я сходил в госпиталь. Ничего не узнал, правда. Они все стали другими. Сникли. И это так приятно! Смотри. Засыпает. Завтра искупаешь. Ложись спать.

Ленхен проснулась через час, и больше не засыпала ни на минуту. В три часа ночи Олю сменил Густав.

— Иди в мою комнату, поспи. Эти няньки… После них одни проблемы…

В восемь позвонил Отто.

— Ты сделала документы на ребенка? — сразу начал он.

— Не успела, — покаянно произнесла Оля, которая забыла об этом начисто.

— Я так и думал. Сегодня же иди к бургомистру. Проси срочно. Как съездила?

— Все неплохо. Но почтальон… В общем, телеграммы вызывают удивление.

— Понятно. Так и сообщи. Сегодня же. И скоро поедешь к «дяде».

Договорив, Отто мгновенно отключился. Это делало звонок еще более емким.

— Густав, мне надо срочно оформить документы на малышку. Я совсем забыла.

— Я схожу сам. Я уже всем рассказал, как мечтал о сыне. Продолжу.

— Спасибо. И еще. Вечером будет работа.

Густав снисходительно улыбнулся. Ольга знала, в такие минуты муж чувствует себя героем.

Документы сделали быстро — помогли бутылка шнапса и коробка папирос. А вечером Густав уехал один.

— Вы мне будете только мешать, — твердо отверг он попытку Оли поехать всем вместе. — В конце концов, это моя работа.

Радиограмма была короткой: «Центру. Телеграммы вызывают подозрения. Ландыш». Ответ был длиннее: «Ландышу. Замените на письма. Ускорьте сбор данных по объекту. Дербент».

Все это Оля рассказала Отто на второй станции от ее дома, где они встретились на следующий день.

— Будь готова к отъезду. Документы передам на вокзале в Берлине. Поедешь с ребенком. В Цюрихе тебя встретят. Можешь неделю пожить у «дяди». И, если нужно, используй Густава. По обстоятельствам.

Отто быстрыми шагами ушел к машине, а Оля еще минут двадцать ждала свой поезд.

Через неделю она уехала к Гельмуту. В Цюрихе ее никто не встретил. И Оле пришлось добираться самой.

— Гельмут ждет тебя в Женеве, — ахнула Мария, увидев на пороге Олю с ребенком и чемоданом. — Если бы ты знала, как мы скучали без Ленхен.

Оля благодарно посмотрела на Марию, пытаясь таким образом выразить всю полноту своих чувств.

— Девочка моя! — мягко сказала Мария. — Не плачь. Вы с Ленхен вошли в нашу жизнь. И мы рады этому.

Только в этот момент Ольга поняла, что по щекам у нее струятся слезы. Мария взяла малышку на руки, нежно прижала к себе.

«Наверное, точно так сделала бы сейчас моя мама, — грустно подумала Оля. — Спасибо, что у меня есть Мария и Гельмут. С ними я чувствую себя защищенной. И мне так хорошо от этого».

На следующий день началась работа.

— Моника! — за завтраком ее дожидался Гельмут. — Надо кое-что отправить в Центр.

— Хорошо, — покорно ответила Оля.

— Скажем так. Клиент готов к внедрению. Это сложно для тебя?

— Пусть девочка поест, Гельмут, — строго сказала Мария. — Потом…

— А как же документы Отто? Их же надо… — начала Оля.

— Ты не очень внимательна, девочка моя. Мы передали их еще вчера. Не волнуйся.

Когда шифровка была уже готова, Гельмут внес коррективы.

— Подпись «Брат». Так будет лучше.

«Брат? — подумала Оля. — Это точно не Гельмут. Наверное, Штерн».

Она позвонила Густаву с почты.

— Я сегодня же позвоню, дорогая. Не волнуйся. Ты правильно записала последний номер телефона? — спросил он.